Павел Волков - Дерево уккал

– А чего с троглом-то говорить? Трогл и сам поговорит, коли надо.

Неожиданно для всех тут как тут появился Сильвестр.

– Вечером пойдем в храм. Во время похорон надо будет кое-что сделать, а потом обратишься к рахманам.

Приближался закат. Сильвестр привел Григория в круглый храм заранее, до того, как лесные жители принесут останки Варлаама для захоронения. Однако святилище не пустовало – его заняли люди, уведенные дедом Савелием из опасных пещер. Но вели они себя очень тихо, неосознанно боясь нарушить громкими голосами неустойчивое равновесие странного места. А в центре круга все так же незыблемо стояло двуликое изваяние женщины-зверя, под которым трогл закопал подаренные Григорию Хозяйкой часы.

– В этом месте никогда ничего не меняется. Но время здесь не застыло, оно движется по замкнутому кругу, а потому неясно, где прошлое, а где будущее. То, что было, будет, а то, что будет, уже когда-то было. Так жили и живут рахманы, и не их вина, что мир вокруг их леса изменился. Видимо, пришла пора меняться и этому месту. Так хочет Мать.

– Какая из них? – спросил грек. – Я видел двух.

– Одну, одну ты видел. Знаю, это трудно понять, да и, наверное, уже не нужно. Просто сделай, что должно – откопай часы.

– Хорошо, откопаю. Но я точно знаю, что и кого я видел. Та первая – прекрасная целительница в избушке на поляне и вторая – злобная карга в тумане другого берега. Не надо говорить, что они едины. Хозяйка сказала мне, что будет жить, пока стоит этот лес, пока все идет своим чередом. Зачем ей что-то менять, ведь она погибнет?

– Послушай, мил человек, нашел, у кого спросить. Я всего лишь трогл. Завожусь в чулане, девок по ночам щупаю и все такое. Откопай часы, и дело с концом.

– Я найду ее и задам все вопросы. Волк найдет. Его чутье приведет меня обратно на ту поляну.

– Нет, не приведет, – отрезал Сильвестр. – Обратной дороги не существует. Нельзя найти Хозяйку в каком-то определенном месте. Она везде. Она сама земля, по которой мы ступаем и в которую со временем уйдем.

– Она человек из плоти и крови, уж поверь мне. И я обязательно увижу ее еще раз, – произнес Григорий и вытащил кинжал, чтобы расковырять землю под изваянием.

Он извлек зарытые часы и посмотрел на циферблат. Стрелка больше не дрожала на одном месте, она пошла.

– Кхе-кхе, – послышалось сзади. – Мы не помешали?

Грек обернулся и увидел подошедших к нему деда Савелия и уккалу Игната. Не дожидаясь ответа, меховой шарик бросился к Григорию и прямо как кот стал тереться о его руку, требуя себя погладить.

– Солнце почти село, – констатировал старик. – Сейчас начнется.

И правда, в храме появилась процессия рахманов. Под монотонные песнопения они внесли в круг тело своего предводителя. Варлаама положили на сложенный погребальный костер, вокруг которого вырыли узкий ров и установили плетень из прутьев с приложенными к нему пуками соломы. Затем солому подожгли, и дым от пылающей ограды скрыл от присутствующих происходящее внутри. Под погребальную молитву огонь взвился к небу вслед за уходящим солнцем. Вместе с ним ушла и душа покойного. Когда костер догорел, рахманы собрали кости и сложили их в глиняный горшок, который поставили в трехстенную домовину с двускатной крышей и маленьким оконцем. Саму же домовину водрузили на круглый деревянный столб.

Когда ритуал погребения был завершен, трогл долго о чем-то беседовал с рахманами, а затем вернулся к Григорию и сказал:

– Ты могучий воин, сразивший демона, что убил их предводителя. Они готовы выслушать тебя.

Тогда грек поднял высоко над головой подарок Хозяйки и рек:

– В моих руках дар Великой Матери! Это время, которое снова двинулось вперед! Это жертва, в которую Мать приносит себя, чтобы жили все племена и народы на земле! Я поведу вас в последний бой! Готовы ли вы пойти за мной на смерть?

Рассвет только близился, но в лагере менков было светло как днем. Такое несметное количество чудищ, кое удалось собрать Касьяну, никак не помещалось в маленькой деревне и им пришлось вырубить весьма значительную делянку леса поблизости, чтобы разместиться и худо-бедно построиться для второго похода на лесных жителей. Светло же было потому, что совершившие молниеносный ночной марш-бросок рахманы и их союзники под руководством Григория щедро поливали демонов огнем из сифонов. А когда запасы пламени подошли к концу, в дело в ближнем бою пошли обожжённые дубины, в руках великанов решавшие вопрос ничуть не хуже. Сидевший на плечах одного из менков и пытавшийся хоть чем-то руководить младенец Валу чьим-то метким ударом был свален на землю и затоптан. Голубь с мерзким хрипучим голосом по имени Шакс носился над битвой и в итоге был сбит камнем из пращи одного из всеухов. Дальнейшая судьба его вряд ли сложилась лучше.