Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II

Через день Паулин, Сабин, Феликс и Селевк верхом на резвых лошадях выехали по направлению к Кесарии Приморской, резиденции римского прокуратора Иудеи.

Путешествие на сей раз обошлось без приключений. Как они и ожидали, Валерий Грат уже был на месте и как раз обживался в новой должности. Он радушно встретил старых знакомых.

— Нам нужна твоя помощь, Валерий, — сразу сказал Паулин. — Ты знаешь, что мы выполняем специальное поручение цезаря и именно потому находимся здесь. Так вот, мы кое-что уже выяснили. Теперь нам нужно твое официальное разрешение посетить крепость Масаду, а она расположена на территории, находящейся под твоей юрисдикцией.

Также хорошо бы, чтоб ты выделил нам три-четыре десятка солдат для охраны.

— Будет сделано, — улыбнулся Грат. — Я помню, что мне говорил цезарь. Он приказал оказывать вам всяческое содействие. Но, надеюсь, вы не сразу меня покинете?

Паулин и Сабин переглянулись.

— Ну что ж, — сказал легат, — если честно, мы непрочь отдохнуть пару дней. Масада никуда за это время не денется, а мы уже так устали от этой беспокойной жизни.

— Вот и отлично, — обрадовался проконсул. — Сейчас прикажу приготовить для вас комнаты.

Кесарея, построенная Иродом в честь цезаря Августа, была действительна очень красивым городом. Голубое небо и море, чистые улицы, белый мрамор зданий и храмов. Все тут было выполнено в римском стиле и разительно отличалось от прочих иудейских населенных пунктов — шумных, грязных, с узкими кривыми улочками и пыльными маленькими площадями.

В Кесарее даже был амфитеатр и цирк. Правоверные иудеи избегали селиться здесь, в месте, где их религиозные чувства подвергались оскорблению на каждом шагу. Поэтому большинство жителей составляли греки, сирийцы и римляне.

Паулин и Сабин, в сопровождении Феликса и Селевка, долгими часами прогуливались по просторным улицам, отдыхали в прохладе портиков, купались в теплом море, а вечерами приходили в гости к прокуратору и весело забавлялись до поздней ночи, воздавая должное обильным закускам и прекрасному кефалонскому вину.

Так продолжалось несколько дней, и вот настала пора прощаться. Отъезд был назначен на утро, лошади и повозки стояли наготове, центурия солдат была назначена сопровождать цезарского легата и его спутников.

Светоний и Сабин были довольны. Вот скоро, кажется, они благополучно выполнят свое задание, привезут золото, за которым послал их цезарь, и получат заслуженную награду.

Трибун не знал, на что рассчитывал Марк Светоний, да и не спрашивал его об этом. Сам он думал только об Эмилии.

Прокуратор Валерий Грат пригласил их на прощальный банкет в своем дворце. Столы были накрыты с особенным великолепием, вина переливались всеми цветами радуги. Феликс и Селевк тоже не были обделены угощением, правда, трапезничали они в помещении для слуг.

Когда хозяин и гости возлегли, наконец, на ложа, Грат поднял позолоченный кубок и провозгласил:

— Пью за вас, мои друзья! Желаю вам удачи в вашем деле! Надеюсь, что вы еще заедете ко мне на обратном пути с хорошими вестями и мы опять славно погуляем.

— Спасибо, приятель, — улыбнулся Паулин.

— Спасибо, — повторил трибун.

Они подняли кубки к губам и выпили до дна.

А потом приступили к еде и потекла неторопливая дружеская беседа, столь задушевная, когда за одним столом собираются мужчины, которым искренне приятно общество друг друга.

Через некоторое время слово попросил Паулин.

— Я хочу выпить, — сказал он, поднимая кубок, — за нашего достойного цезаря и его приемного сына Германика, который сейчас находится в Антиохии. Думаю, ему придется нелегко, но надеюсь, что он преодолеет все трудности так же, как делал это на Рене. Давайте пожелаем ему удачи. Да хранят его Боги!

— Да хранят его Боги! — повторили Сабин и Грат и осушили свои кубки.

— А теперь я хочу рассказать вам одну историю, — начал прокуратор, — она произошла, когда я был...

Внезапно в коридоре раздались тяжелые громкие шаги, приглушенные голоса и звон оружия.

Все удивленно повернули голову к двери. Она распахнулась. На пороге стоял мужчина в форме военного трибуна.

— Приветствую вас, достойные, — сказал он хриплым простуженным голосом и глухо надрывно кашлянул. — Я прибыл из Антиохии.

Сабин сорвался с ложа.

— Кассий Херея! — крикнул он. — Кого я вижу! Какими судьбами, друг? Как я рад!

Он подбежал к Кассию и раскинул руки для дружеского объятия. Трибун даже не улыбнулся.