Эстер Форбс - Джонни Тремейн

— У меня поручение к графу Перси! — Он тяжело дышал от волнения, но можно было подумать, что он запыхался от бега. — Переправьте-ка меня туда поскорей, ребята.

— Пойди свистни своему генералу, — сказал один из них. — Свистни мамочке своей. Мы матросы, а не солдатня, понял?

— Тогда дайте мне вашу лодку…

— Не положено.

— Так ведь мне нужно как-нибудь переправиться — не вплавь же!

— Пойди спроси лейтенанта Свифта. Он у нас командир.

Подвергаться допросу офицера совсем не входило в планы Джонни.

— Ну, вы меня повезёте или нет?

— Без приказа никак, малютка.

— Что у вас тут такое? — спросил чей-то тихий голос.

Матросы отдали честь:

— Да вот тут молокосос один говорит, будто у него депеша к графу Перси. Требует, чтобы мы его переправили туда.

— Значит, так и надо.

— Есть, сэр!

Никто не догадался попросить Джонни показать депешу.

Джонни перевезли на тот берег и высадили на молу в Чарлстоне. Он быстро поднялся по вымощенному булыжником переулочку, завернул в какой-то сад, содрал с себя форму и повесил её на верёвку от белья. Затем разыскал колодец и вымыл лицо.

Несмотря на то что было уже за полночь, огни горели во всех окнах, не считая домов, из которых выехали хозяева. Жители Чарлстона пребывали в панике. Они не смели ложиться спать — шутка ли, в их городе вдруг оказалось свыше тысячи английских солдат, причём солдат побитых и, следовательно, озлобленных! На самом деле солдаты эти только и мечтали о том, чтобы их оставили в покое и дали выспаться, но чарлстонцы опасались резни.

Джонни заглянул в несколько таверн. Повсюду — на стульях, на скамейках, просто на полу — спали английские офицеры. Джонни вспомнил, что хозяин одной из таверн — видный деятель общества «Сыновей Свободы». Он на цыпочках пробрался между спящими, нашёл в кладовой, за бочонком с мукой, девятилетнюю девочку — служанку и заставил её проводить себя в летнее помещение, куда перебрались на ночь хозяин таверны с женой.

Тут ему наконец удалось выяснить, что именно случилось после перепалки в Лексингтоне. Полковник Смит в самом деле пошёл на Конкорд, овладел городом, уничтожил военные склады, которые янки не успели замаскировать. Там завязалась ещё одна перепалка — нет, пожалуй, это был уже бой! — у Северного моста. Но отовсюду, со всех сторон возникали отряды ополченцев.

Смит явно побоялся выйти из городка на простор. Он решил ожидать подкреплений, за которыми он посылал ещё до Лексингтона.

А Перси всё не шёл. С каждой минутой прибывали солдаты народного ополчения, окружая городок. К полудню Смит решился вывести своих солдат. Дальше ждать становилось опасным. Тут-то и раздались выстрелы. Открыли огонь ополченцы — из-за каменных изгородей и сараев, деревьев, кустов. Побитые и окровавленные войска полковника Смита, охваченные паникой, с трудом добрались до Лексингтона. И только тогда прибыли подкрепления Перси. Если бы они не подоспели, от войск Смита не осталось бы ни одного солдата.

Из Лексингтона англичане отступили к Менотоми. А оттуда израненный красный змей пополз через чарлстонский выгон, благополучно добрался до чарлстонского Перешейка, где он был уже под прикрытием орудий «Сомерсэта». И вот теперь они здесь. Их сильно потрепало.

— А доктор Уоррен?

Его видели повсюду — то сражающимся, то перевязывающим раны. Он дрался как лев. Но где он теперь, хозяин гостиницы не имел ни малейшего представления.

— Его не ранило?

— Говорили, что пуля срезала ему клок волос — вот на таком расстоянии он был от смерти.

— Вы случайно не слышали, как дела у наших, которые дрались в Лексингтоне?

— Кажется, человек семь-восемь было убито с первого залпа.

— Вы не знаете, кто именно?

— Нет. Но только к тому времени, как англичане возвратились в Лексингтон из Конкорда, наши уже встретили их как следует. И уж трепали они англичан, трепали — всю дорогу до самого Чарлстона!

Джонни понимал, что теперь ему не удастся покинуть Чарлстон до тех пор, пока оттуда не отзовут те несколько сотен свежих солдат, которых только недавно туда переправили, чтобы удержать Перешеек. На следующее утро он увидел, как они отбыли, и стал ждать удобного случая. Было десять часов, когда он покинул город. Люди сновали туда и сюда. У каждого было что порассказать. Женщины, дети и кое-кто из взрослых мужчин, те, что потрусливей, провели эту ночь в глиняном карьере. Теперь и они выползли.

Джонни так много общался с англичанами последнее время, что чуть не уверовал в их непобедимость. Где уж крестьянину-янки устоять перед ними! Совершенство их амуниции, дисциплина, нарядные мундиры, надменность офицеров — всё это производило на него сильное впечатление. «Мы их побили. Мы, янки!» Джонни от избытка чувств перепрыгнул через опустевший бруствер, поспешно возведённый англичанами прошлой ночью.