Эстер Форбс - Джонни Тремейн

На её лице вспыхнул румянец гнева.

— Говорить буду я. И не смейте осуждать самого замечательного человека на свете!

На этот счёт у Джонни было своё мнение.

— Вы говорили о каком-то обстоятельстве, на которое вы обратили внимание. Что же это было за обстоятельство? — напомнил Джонни.

— То, как у вас растут волосы — мысиком. У неё были тёмные волосы, и мысик этот был очень красив. И потом на суде, у мистера Дана. Я заметила, что у вас её походка — лёгкая, как у дикого зверя, у пантеры, а впрочем, — она передёрнула плечами, — может быть, просто кошачья. Моя кузина вызывала у меня такое восхищение, что я, вероятно, склонна преувеличивать.

— А что узнал ваш капитан?

— То, что я вам сказала. И ещё одну вещь. Ваш отец, корабельный лекарь, стыдился того, что он военнопленный, и поэтому называл себя здесь Латуром. Вот почему ваше имя — Тремейн — ничего нам не говорило.

— И это моё настоящее имя, да?

— Да. Но у меня мало времени. Я всё рассказала папе вчера. Он слишком болен, чтобы говорить с вами. Но он хочет, чтобы вы знали, что он не обманывал вас преднамеренно относительно чашки и не думал, что… крадёт её у вас.

— Мама в самом деле её увозила?

— Да, это была её чашка. С ней тогда же отправилась её служанка, миссис Денни. Эта Маргарэт Денни помогла Винни выбраться с вами из монастыря и посадила вас на судно, где капитаном был её брат. Он доставил вас в Таунсэнд.

— Там я и вырос. Я помню тётю Маргарэт. Она умерла как раз перед тем, как мама повезла меня в Бостон.

— Правильно. И ещё папа просил передать, что он всё это напишет чернилами на бумаге. Когда кончится война, — тут она передёрнула плечами, — вы можете заявить ваши права на наследство, если только что-нибудь уцелеет, в чём я сильно сомневаюсь. Что ещё вы хотели бы знать?

— Я хотел бы знать, кем вы приходитесь мне? Как мне вас называть?

Она расхохоталась.

— Вот уж не знаю! Кто я? Ну, что-то вроде кузины… Впрочем, зовите меня лучше «тётя». Тётя Лавиния.

Он осторожно повторил, прислушиваясь:

— Тётя Лавиния?

Даже в глубине души невозможно лелеять романтическую страсть к тётке. Удивительное влияние, которое она имела на него в течение целого года, вдруг потеряло свою силу.

Она подошла к Джонни, протянула руку, прикоснулась к «мысику» на лбу — это было всё, что он унаследовал от красавицы Винни Лайт, — и ушла.

Джонни чуть не забыл о главном, ради чего он, собственно, пошёл к Лайтам. Ему бы хотелось теперь посидеть минутку, поразмыслить обо всём том новом, что он узнал от мисс Лавинии. Но сейчас не время мечтать. Цилла и миссис Бесси вернулись вместе. Он сказал им, что ему необходим мундир Пампкина. Миссис Бесси сказала, чтоб он и не думал об этом.

— Если ты попадёшься, Джонни, тебя расстреляют за то, что ты в военное время переоделся в форму английского солдата.

— Мало ли народу — и почище меня — было убито сегодня в Лексингтоне, в Конкорде… Сегодня ночью английские лодки будут всю ночь сновать туда и сюда, доставляя солдат из Чарлстона. Я могу пробраться с ними.

— Нет, Джонни, я не позволю. Ты должен остаться здесь и помочь нам с Циллой присмотреть за домом.

— Я должен ехать.

— А кто присмотрит за лайтовскими лошадьми, если ты нас бросишь? Генерал Гейдж обещал, что всё в этом доме будет неприкосновенно — люди, лошади, и даже утварь; но всё равно нужно, чтобы в конюшне был мужчина.

Джонни осенила мысль.

— Цилла, ты можешь мне помочь!

— Как?

— Пойди в «Чёрную королеву» и выведи оттуда моего Гоблина. Приведи его сюда, и пусть он пасётся с лайтовскими лошадьми. Не беда, если он сделается на время тори.

— Можно мне ехать верхом на нём?

— Если не боишься упасть, пожалуйста!

— Я не боюсь.

У неё был довольный и взволнованный вид. Миссис Бесси покачала головой.

— А кто же присмотрит за лошадьми? Нам с Циллой и без твоего Гоблина хватит дела — ведь мы с ней остаёмся одни.

— А кучер едет с Лайтами?

— Конечно. Он ведь родился в Англии.

— Вот что. Мистер Лорн, типограф… ну, он не конюх, конечно, но он воспитывался в деревне… И потом, его нужно выручить.

— Его ещё не арестовали?

— Он спрятался в пуховой перине. Но не может же он сидеть в ней всё время, пока мы не выгоним англичан из Бостона! Что, если ему перебраться сюда с женой и ребёнком, а вы бы сделали вид, будто он всегда тут работал?

— Почему бы нет? Я буду рада их приютить. Как только «Единорог» отчалит, Цилла, сбегай к Лорнам и скажи, чтобы шли к нам.