Эрнест Cетон-Томпсон - Рольф в лесах

Рольф ускользнул в своём одноместном каноэ среди бела дня. Грёб он пять часов и добрался до Берлингтона, когда в небе загорались первые звёзды. В уши ему ударил собачий вой, он пригляделся: на самом краю пристани, задрав нос к небесам, одиноко сидел Скукум и тосковал. Но как он преобразился, едва Рольф оказался рядом! И лаял, и прыгал, и рычал, и вилял — хвостом, головой, всем телом, и вертелся от восторга. Описывая круги, он выглядывал, не появится ли где-нибудь курица, чтобы чаша его радости перелилась через край, а под конец довольно долго выразительно тявкал, видимо повествуя о важных событиях, жаль только, что на своём языке.

Рольф сразу же представил своё донесение. Новости были хорошими, но не решающими. Теперь всё зависело от Макдона. Утром в Платсберг поспешат подкрепления — полторы тысячи человек были готовы отплыть на заре, а больше наскрести людей не удалось.

Ночь Рольф со Скукумом проспали в казармах; пёсика, едва забрезжил рассвет, к большому его негодованию, заперли в подвале, и отряд отбыл к театру военных действий.

Дул крепкий северный ветер, против которого они должны были плыть почти всю дорогу. На вёслах сидели умелые гребцы, но добраться до цели раньше чем за пять часов надежды не было никакой. На полпути они услышали гром пушек. Канонада не смолкала. Сомнений не оставалось: между озёрными флотилиями шло сражение — ведь англичане только и ждали что северного ветра.

Гребцы сильнее налегли на вёсла. Они знали, как их там ждут. Надо торопиться! Баркасы полетели стрелой. Час спустя на горизонте возникли мачты, паруса, клубы порохового дыма, но ничто не указывало, на чью сторону клонится победа. А ведь решалась судьба не только Платсберга, но и Олбени, и Нью-Йорка! И гребцы гребли, гребли, гребли…

На протяжении следующего часа рёв пушек становился всё более громким, но уже не был непрерывным. Теперь они видели корабли — в каких-то четырёх милях впереди. Пушки изрыгали огонь и дым реже и реже, мачты рухнули — всё это было видно как на ладони. Гребцы только плотнее сжали губы и гребли, гребли, гребли…

Сэр Джордж Превост полагал, что на пути к Олбени у него есть лишь одно препятствие — Макдона. Но теперь он убедился, что было и второе — Макомб.

Брать Платсберг штурмом в лоб значило только напрасно терять людей. Но почему бы не переправиться через реку выше по течению и не атаковать город с тыла? К тому же, когда подойдёт его флотилия, разгромив американскую, корабельные пушки просто разнесут всё в щепу — и не придётся жертвовать ни единым солдатом. Попутный ветер уже дал возможность Дауни покинуть гавань Иль-о-Нуа и двинуться на юг с мужественным экипажем под славными парусами.

Стратегия Макдоны строилась на трёх условиях. Свою флотилию он поставил у северного берега залива, так что приблизиться к нему противник мог только против ветра, а при попытке зайти с фланга оказался бы под огнём фортов. Между кораблями Макдона оставил один заметный просвет, но вражеский корабль, который решил бы воспользоваться этим видимым недосмотром, наскочил бы на опасный подводный риф. Подлинный капкан с приманкой! И наконец, он приказал отдать якоря, стоп-анкеры и швартовы таким образом, чтобы с помощью капитана быстро поворачивать корабли к противнику нужным бортом.

Всё было готово в это сентябрьское утро, когда английская флотилия лихо обогнула мыс. Первый бортовой залп англичан разбил на «Саратоге» курятник; вылетевший из него петух вскочил на пушку и закукарекал. Американские моряки сочли это добрым предзнаменованием и ответили птице весёлыми криками.

Началось сражение, в котором, как всегда, доблесть соседствовала с ужасами и беспощадной жестокостью.

Почти в самом начале английский шлюп «Финч» попался в капкан Макдоны и наскочил на риф.

Английский командующий и многие офицеры погибли, но свирепый пушечный огонь мог бы принести англичанам победу, если бы не предусмотрительность Макдоны. Стоило батареям на одном борту отстреляться, как с помощью канатов, стоп-анкеров и швартовых американские корабли тут же развёртывались другим бортом и давали новый залп.

Это был отчаянный бой. Из трёхсот человек экипажа на английском флагмане всего лишь пять не получили какой-нибудь раны, а под конец ни на одном из восьми кораблей не осталось мачты, которая могла бы нести паруса — от которых, впрочем, всё равно остались лишь клочья. Менее чем за два с половиной часа была одержана полная победа, и английская флотилия на озере перестала существовать.