Андрей Федоренко - Щербатый талер

— Тоже может быть, — согласился Михаль. Видимо, он не так верил в версию Чэся, как хотел и дал ему право на свое мнение. — Тогда кто что предлагает? Вернемся в Поплавы и посмотрим, что раздобыла Оксана, расскажем ей об этом? Или доплывем до Кладов и поищем сами?

— Сами, конечно! — сразу сказал Чэсь.

Дмитрок отмолчался, показывая, что ему все равно, лишь бы быть вместе с друзьями.

Сборы были недолгими. Стащили с шалаша брезент, бросили в лодку телогрейки, сено, прикопали землей головешки, не забыли ведро с остывшей ухой — разогреют в обед…

«Прощай, прекрасная обитель! И спасибо тебе за все!» — обратился мысленно Михаль к их островку, когда все уже сидели в лодке. Чэсь оттолкнулся веслом от берега.

Тем временем Оксана с Катей, в одних купальниках, сидели на высоком, заросшем травой холме возле шалаша, загорали и бросали в реку камешки, которых здесь, в траве, было полно. Летний ветерок иногда набегал с Поплавы теплыми волнами, приносил с собой запах цветов, чуть слышно шептал листвою прибрежных ив, морщил воду посередине реки. Палило солнце, легко пробиваясь через белые кудрявые облачка, что чередой плыли по небу.

— Не жалеешь, что приехала? — спросила Оксана.

— Здесь так здорово, я и не ожидала!..

— Конечно, здорово — тут тебе не Египет.

В самой Оксаны настроение было прекрасное. Она сделала все, что обещала, даже больше. У нее были выписки из статей, которые доказывали, что сокровище несомненно существует, была копия бересты, был талер «Червеньских знакомых». Вчера, как только Катин отец привез их в поплавать, она сразу бросилась в веранду, к дивану. Скомканный платок лежал под матрасом. Пятно от масла не высохло. Девочки положили платок на бумагу и тщательно, по миллиметру иглами перекололи пятно по контуру. Потом обвели дырочки карандашом — и получился четкий абрис монеты.

Главное же, что благодаря Борису Григорьевичу они теперь знают, что с этими талерами и с берестой делать. Нужно только взять у Чэся третью монету и…

Оксана вскочила, прислушалась.

— Кажется, плывет кто-то — может, наши ребята? Действительно, из-за поворота реки показалась лодка.

— Нет, это дед Макар, — разочарованно произнесла Оксана, снова садясь.

Лодка поравнялась с холмом, на котором загорали девочки. Дед Макар увидел их, сказал весело, громко:

— А-а, ждете? А я знаю, где ваши мальчишки!

— Знаете? — взметнулась Оксана. — Где же они? Когда вернутся?

— Го, они далеко забрались, аж за Клады! Целый лагерь себе сделали на острове, рыбы полно наловили, уху варят… Вечером, говорили, вернутся!

— А они знают, что мы приехали?

— Знают, я им сказал.

Лодка начала отдаляться, дед направлял ее вниз, до мостков, где была поселковая «пристань».

— Если хотите, идите за мной! — крикнул дед напоследок. — Покажу, которого сома выловил!

— Пойдем, Оксана? Я никогда сома не видела.

— Что на него смотреть? Рыба как рыба…

Оксана не скрывала обиды. А она думала, их ждут здесь. Наобещала Кате, как их будут здесь встречать.

— Что ж — пусть, обойдемся без них. Если их не интересует это, сами найдем сокровище. Сегодня приедет Борис Григорьевич, и начнем искать. У нас почти все есть, а у них нет ничего, кроме Чэсево талера. Сейчас позагораем, искупаемся, малину пойдем есть…

Но все равно девочкам почему-то стало грустно.

На «пристани» дед Макар обмотал ствол ивы цепью от лодки, примкнул висячим замком, омыл сапоги, вскинул на плечо тяжелые мокрые весла. Дом хоть и был не очень далеко, но дорога отсюда забирала вверх, да устал еще — тяжеловато идти. А дома нужно брать тачку, сделанную из старой детской коляски, и сразу возвращаться назад, за сомом.

Дед огляделся вокруг — не бегает где внук? Когда надо, то его никогда не будет. И злость на внука, что была улеглась от работы веслами, ожила снова. В кого удался такой? Мало того — еще и воровать научился… Ну, попробует он сегодня ремня! А участковому надо сказать, чтобы не трогал парней.

Идя огородами к дому, дед Макар своим острым зрением издали разглядел, что у ворот стоит мотоцикл с коляской. Участкового мотоцикл! Вот так, правду говорят: о ком долго думаешь, того вскоре и встретишь.

Участковый стоял во дворе, перед ним — Курт, которого участковый держал за плечо. В другой руке у него была какая-то синяя папка, покореженная от влаги и солнца. Участковый размахивал ею и спрашивал:

— Так ты не видел? А кто видел?