Тудора Аргези - Лирика

А мороз, рисунком славясь,
Вьет узоры всем на зависть.
Замерцали ветви, льдинки,
И сосульки, и травинки.

Цвесть уже не время руте:
Стебли — ледяные прутья.
А вчера вода-колдунья
Нацепила в новолунье
Бус алмазные потоки
На трубу и водостоки.

Липкую улитку сном
Оковало под окном.
И она, как будто пряха,
Из бог весть какого праха,
Завиток за завитком,
Туфельку сплела молчком,
В ней
Замуровалась на год
От грядущих дней
И тягот.

Ручейки в осколках колких,
Воздух — точно острый нож.
Вся в колючках, вся в иголках,
Ежится земля, как еж.

Вот на камне, у избушки,
Человек жует краюшку,
А с березки воробей
Доли требует своей.
Эта маленькая птица
Брать с ладошки не боится.

Ну, а если вдруг случится,
Что платочек загрязнится
Или чепчик у нее,—
У плутовки хватит прыти
Сполоснуть их в том корыте,
Где стирает мать белье.

Эй, воробышек бедовый,
Загляни-ка на два слова!
Прожил год у нас — и что ж:
Спал в тепле, стирал, обедал
И задатка даже не дал!
Постыдился бы! Хорош!

Только чем платить пичуге
За постель и за услуги?
Подтвердит вам целый свет,
Что под самой крышей вечно
В долг живет она беспечно,
А в кармане — гроша нет!..

Я знаю:
Слова мои — это ватага шальная.
Вином опились!
Ты видишь? Привстали — и падают вниз.
Побегать хотели, резвясь,
Но где там: свалились в какую-то грязь…
Вот кто-то из них ахинею понес —
И что же? Хохочут до слез.

Слова, потерявшие головы…
Под небом холодным, как олово,
Блуждают, залезут в болото —
Все ищут чего-то.
На ивах, на кленах
Плодов ожидают зеленых.
Совсем перешли через край…

Ты их не ласкай!
Бог с ними…
Зачем повторять их устами своими
Под говор струны, нараспев?
Пускай же на них твой обрушится гнев,
Насмешки, досада —
так надо!

Бусы! Бусы!.. Эй, — к прилавку!
Прекратите, девки, давку:
В небе бус полным-полно —
Ишь горят, к зерну зерно.
Сыплю звезды, как горошек,
Хватит всем крестов да брошек!

И жемчужина тут есть —
В ней поди обхватов шесть.
Жалко только, быстро тает:
По кусочку в ночь теряет.
В слуховом повесь окошке —
Будут к пятнице лишь рожки…
Но коль станет вновь кругла,
Значит, счастье принесла.

Кто возьмет? Я цену скину,
Уступлю за половину!..

Здесь за всё любовью платят.
Открываюсь на закате,—
До утра товару хватит!
В долг так в долг! Бери любые!
Плата — в день святой Марии.

На-ка: восемь сот в горсти,
Хоть по звездочке сочти.
Коль заплатишь с пылом-жаром, —
И Весы отдам задаром!..

Перед самой лишь зарею
На замок я дверь закрою,
Небосвод пустой скручу,
В тачку — швырь! — и укачу,
Чтоб ни ветру, ни лучу
Не догнать меня по следу…
Девоньки! Сейчас уеду!

На последнюю звезду
Покупательницу жду.

Смотрю на хрупкий глиняный сосуд…
Здесь трех тысячелетий был приют,
Которым противопоставил
Ты обжиг свой, — и каждый век оставил
Внутри тебя, храним твоим покоем,
Частицы тонкой пыли, слой за слоем.
Все возрасты веков сберег сосуд.
Мгновенья будут жить, века — умрут.

Ты полон тайны. Горлышко с надломом.
Ты долго спал под тучным черноземом.
Не сыщешь и костей руки счастливой,
Тебя покрывшей редкостной поливой.
Он глину мял — и родилась амфора.
А где же мастер? Нет и горсти сора.
Все станем почвой, жирной иль сухой…
Ты жив, он — нет. Таков удел людской.

Кровавым, потным ногтем он слегка
Вцарапал все же контуры цветка
В твое бедро, обвел тебя каемкой.
Вдохнул он чувство в горло глины ломкой.
Ты — можешь быть, он — бытия лишен,
Одним надрезом ногтя воскрешен!
Не одному всевышнему служи ты,
Как ширь пустынь, иль звезды, иль луна.
И людям ты принадлежишь сполна.
Пусть руки мастера забыты,
Твой тронуть стан ладонь моя вольна.
Тебя поставил на руку гончар
И стукнул пальцем, — гулко на удар
Ответил ты. И ныне звучно пенье
Пустынных недр, как в первый миг рожденья.