Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Так страдает Ахмед оттого, что другим ты поешь,
Мне же только насмешливо лжешь, ты сжигаешь меня.

Твой локон с мускусом я сравнивал
напрасно, — я не знал,
Что лик твой мускуса черней!
Теперь мне ясно, — я не знал!

И сам я черным прахом был,
но ты в меня вдохнула жизнь!
О, как опасна красота
и как всевластна, я не знал.

С тех пор, как твой влюбленный взор
моей душе послал привет.
Я пил твое вино,—
иных, влюбленный страстно, я не знал.

Но если цель твоей души
из праха создавать любовь,
Зачем тебе лежать в пыли,
страдать всечасно, я не знал.

И если свечи на пиру
горят и плачут обо мне.
Зачем, когда сгораю я,
ты безучастна, я не знал.

Бежал я, страждущий Ахмед,
бежал от гнева глаз твоих,
Бежал к тебе. Иных путей
искал напрасно, — я не знал.

И опять моя душа возле милой вьется,
Будто сердце мое рядом с ее сердцем бьется.

Сердце — роза, лик — бутон, стройный стан — чинара;
Кипарис тюльпаноликий, как тюльпан смеется.

Мускус утренней росы, освежив чинару,
С кипарисового стана ароматом льется.

Голубок моей души воспарил к чинаре
И в когтях огромной птицы, беззащитный, бьется.

В сердце сохраняй, Ахмед, эту тайну сердца, —
Только разве тайна сердца тайной остается?

Кровью глаз пишу письмо, — о свидании молю,
Ливни слез прольет перо в каждую строку мою.

Я пишу, но сух мой слог — пусть пустыню слов моих
Орошает слез поток, — я пишу и слезы лью.

Раз в году свершают хадж [99] Хадж — паломничество мусульманина в Мекку и Медину. — в Мекку ходят раз в году,
Так и я лишь раз в году у твоих дверей стою.

Сам себе твердил не раз, но к советам разум глух:
Радость нам дается раз, — дважды не бывать в раю.

Кровью изошел Ахмед, кровью изошло перо:
Оба ранены тобой, — нас двоих спаси, молю.

В кольцо, как черный локон свой, меня скрутила ты,
В себя, о счастье черное, меня влюбила ты.

К огню тоски приучен я — горю свечой в ночи,
Бессонный, ибо погасить меня забыла ты.

Луна и солнце — мотыльки перед твоей красой,
А я — жаровня, грудь мою углем спалила ты.

Я пьян, поскольку я влюблен в нарциссы глаз твоих,
Я пью рубины сладких губ, — меня споила ты.

О дева рая, ты — свеча, я — мотылек в огне,
Сияньем красоты своей меня сгубила ты.

Твой раб Ахмед страдает, он с тобою разлучен,
Ах, если бы свиданья час мне подарила ты!

Луну ты можешь изловить арканом кос, красавица.
Газели глаз твоих глядят, как лев на коз, красавица.

Аллах! Какое колдовство! — роса бежит из глаз твоих,
Бежит ручей по завиткам твоих волос, красавица.

В саду души, лукавая, ты с головы до ног цветешь,
Как будто нежной розы куст в душе возрос, красавица.

Когда же в мире не поют коралл и жемчуг уст твоих,
Текут алмазы двух миров — потоки слез, красавица.

Не странно, что твои глаза Ахмед считает звездами —
Их звездный блеск бессонницу ему принес, красавица.

Не розу я нашел — шипы! И вот бегу я прочь.
Одежду жизни рвут шипы! Кто может мне помочь?

Коль скоро звезды призовут тебя, о луноликая,
Слезами я украшу ночь, как звездами точь-в-точь.

Коль скоро в сердце не смогу сберечь великой тайны я,
Как флейта, будет вся земля рыдать и день и ночь.

В зенит восходит красота, и в пору полнолуния
На лик луны издалека я поглядеть не прочь.

Сказал я милой: «Я люблю! Я — раб!» Она ответила:
«Я вырву сердце у раба и в прах велю столочь!»

Сказал я: «Пусть умрет Ахмед от радости!» Ответила:
«Благое дело! Может быть, ему смогу помочь…»