Сергей Морейно - Берега дождя - Современная поэзия латышей

Душа о мыле стонет, скользкий пол смердит, заныла в сапоге нога и хочет пены Ян.
Залито пивом платье, немыта рожа, рот мой черен, камнем чешет черт лопатки, медведь об угол трется.
Скачет царский сын и просит осьмушку мыла за полцарства Ян, эй Ян.
Тонет конюшня в жиже, соль жжет плечи, на каждой балке висну, задыхаюсь Ян.
Доспехи рыцарей рублю, рубахи смердов, вши меня заели эй, Ян.
Стоит на белых холмах Рига, мухи жужжат, вливается в Двину ручей и в муках дохнет рыба эй, Ян.
Прет солнце в небо, уже одиннадцать пробило в немецких землях, в зените встало время, ищет мыло палач.
На колесо ведут меня, на дыбу, вошь из бороды сбежала Ян.

I
Ежели хочешь, Франц, возвращайся в Ригу.
Только не в сапогах (сапоги с тебя мертвого стащим).
Франц, возвращайся в Ригу. Ясный перец, ты хочешь в Ригу – ведь другой такой нет.

Надуйся и приходи.
Хвались, сколько влезет, что ты Ригу строил, что ты на шпиль Петру насадил петушка.
Потом покажи, на что годен. Ежели на что-то путное, то по рукам.

Я знаю, ты хочешь в Ригу. Снова май, нахтигаль распелся.
II
Франц, босиком возвращайся в Ригу.

Сырой занозой штык влезает в сердце.
Хрипом сорвались слова с тевтонских губ на землю сырую сорвался тевтонский лоб моей землею стал.
Тевтонская душа идет домой веселым странником мурлычет тихо песню печальным Рейном нам не по пути.

В Риге парни мост мостили под забором ели-пили били крепко без обмана в ружьях расцвели тюльпаны
чмокнул Минну чпокнул жбаны не доплелся до дивана краны ржавы песни странны в ружьях алые тюльпаны
их Господь хранит в дороге им земля целует ноги лбы крепки глаза туманны в ружьях синие тюльпаны
парню девка утром рано подарила два тюльпана губы пряны ночи пьяны в ружьях белые тюльпаны
как по тонкому по льду мертвых под руку веду песни ветром в зоб надуло
что там за тюльпаны в дулах

Челюсти голы явился не вовремя видно буквы с эмали осыпались язык показали моего «здравствуй» не знают и кукиш.
Шпоры звякнули слышу подковы стукнули в бурдючке сусло залопотало ползет по усам в рот не хочет рядом мальчишка все говорит говорит.
Кукиш.
Черный хряк ощетинился чурбачком на пути дерево не дает тени.
Крепость не впустит гора отвернется одно имя записано было попусту роюсь в карманах как руки у вора чешутся десны.
Молчит в темноте колокольчик на шее ягненка.
Кукиш.

I
Волнам не ведом Янов день. Рать герцогства, соленый гребень, едкий птичий говор, ай, далеко Двина с ее садами и наречьями (вниз по течению: из тех хрустальных кубков, лишь из тех хрустальных кубков!), у этих вод легко принять и потерять, шар обдуваем ветром, ну, завязь Иисуса, споро лив гребет, вопит на рейде чайка, ой, сколь древн птиц – допрежь земь создал Бог! сойтись недолго, впрочем, в бутылке бульки славные, стаканы дружат – пир в зобу; ну, момент истины здесь, в наилучшем мире.