КАТИША: И ты, чьи руки обагрены кровью моего суженого, осмелился говорить о любви женщине, которой принес несчастье! Не искушай меня без нужды!
КО-КО: О да! Прими мою любовь, или я умру на месте.
КАТИША: О нет! Я знаю по себе, что никто никогда не умирает от любви.
КО-КО: Ты не знаешь, что говоришь. Слушай:
ПЕСНЯ
На иве у речки синица сидит
И плачет: «О, ива, о, ива!»
И спросил я: «О чем же ты плачешь навзрыд?»
О, ива, о, ива, о, ива!
Я спросил: «Или ум затуманился твой?
Или в горле исчез регистр грудной?»
И ответила птичка, тряся головой:
«О, ива, о, ива. О, ива!»
И синичка открыла свой маленький рот.
О, ива, о, ива, о, ива!
На челе ее крошечном выступил пот.
О, ива, о, ива, о, ива!
И, падая с ветки, вздохнула она,
И ее поглотила речная волна.
И из-под воды она спела со дна:
«О, ива, о, ива, о, ива!»
Так в водах погибла синичка моя.
О, ива, о, ива, о, ива!
Как она, точно так же погибну и я.
О, ива, о, ива, о, ива!
И ежели ты мне не станешь внимать,
То, как птичка, низвергнусь я в водную гладь,
Но я не смогу, погибая, сказать:
«О, ива, о, ива, о, ива!»
(Во время песии Катиша явно взволнована, и затем она разражается слезами.)
КАТИША: И птичка действительно умерла от любви?
КО-КО: Да, конечно. Я знал ее лично.
КАТИША: Правда? Ты, наверно, был к ней очень привязан.
КО-КО: Да, очень.
КАТИША: И если я тебе откажу, ты тоже погибнешь?
КО-КО: Сегодня же.
КАТИША: Нет, нет! Все, что угодно, только не это. (Падает ему на грудь.) О, я старая глупая гусыня!
КО-КО (скривясъ): Именно так.
КАТИША: И ты не будешь меня ненавидеть, если я иногда вспылю?
КО-КО: Ненавидеть тебя? Никоим образом. А ты не очень сердишься, что я не слишком молод?
КАТИША: Да и я тоже не юная барышня.
КАТИША:
В урагане есть большая красота,
В зове бури — затаенная мечта,
И весьма красноречиво
Лев рычит, качая гривой
И помахивая кисточкой хвоста.
КО-КО:
Да, покуда ты живая,
Как хочу увидеть льва я
И обнять его от гривы до хвоста.
КАТИША:
Как любовно в небесах грохочет гром,
Тучи пылко изливаются дождем!
Я люблю землетрясснье,
Обожаю наводненье,
И приятны мне Гоморра и Содом.
КО-КО:
Значит, ежели судьбою
Суждено мне жить с тобою,
Будет жизнь моя — Гоморра и Содом.
КАТИША:
Значит, вкусы наши схожи,
Мы с тобой — одно и то же,
И отлично мы друг с другом заживем.
ОБА:
Коль это так, мы рады очень.
Будут наши ночи —
Как праздник сплошной.
Мы пойдем, чтоб пожениться,
Нам ждать не годится
В день твой — и мой.
КО-КО:
Ты считаешь, что достаточно я стар?
Я — немного залежавшийся товар.
Но, по-видимому, все мы
Знаем все на эту тему:
В стариках сильней всего горит пожар.
КАТИША:
Да, так многие считают,
Этот взгляд преобладает:
В стариках сильней всего горит пожар.
КО-КО:
Начинается любовная игра.
Ты считаешь: ты достаточно стара?
Очень ветхие руины
Хороши, когда старинны —
Так что ты, небось, достаточно стара.
КАТИША:
Да, о том упоминая,
Я, конечно, это знаю:
Да, наверно, я достаточно стара.
ОБА:
Коль это так, мы рады очень.
Будут наши ночи —
Как праздник сплошной.
Мы пойдем, чтоб пожениться,
Нам ждать не годится
В день твой — и мой.
(Фанфары. Входит Микадо, с ним — Катиша, Киш-Миш и весь двор.)
МИКАДО: Дамы, господа! — других не вижу здесь: блеск, изыск, общество прелестное. Теперь мы позавтракали — и все готово. Сделаны все приготовления?
КИШ-МИШ: Ваше величество, все готово.
МИКАДО: Ну, так пусть войдет злосчастный лорд и два других приговоренных. Они, конечно, поступали из лучших побуждений, но были введены в заблуждение.
(Входят Ко-Ко, Катиша, Пу-Ба и Петти-Син; они простираются перед Микадо.)
КАТИША: Великий микадо, прошу помилования для Ко-Ко! Прошу помилования для Петти-Син! Прошу помилования даже для Пу-Ба!
МИКАДО: Извините, я не понял.
ПУ-БА: Помилование даже для Пу-Ба.
КАТИША: Прошу помилования! Поскольку мой нареченный мертв, я только что вышла замуж за это жалкое существо.
МИКАДО: Вот те на! Раз-два — и готово!
КО-КО: Нас поженил архиепископ.
ПУ-БА: Архиепископ — это я.
МИКАДО: Понятно. Но затруднение в том, что коль скоро вы убили наследника престола...
(Входят Нанки-Пу и Юм-Юм; они прелоняют колени.)
Читать дальше