Лев Шейнин - Пьесы

Л а р ц е в. Обстановку? Эх, не знай я тебя почти тридцать лет, не знай я, как Максим Малинин один на трех диверсантов ходил, как на Украине, когда мы батьку Ангела брали, меня, раненого, на себе под пулеметным огнем вытащил, — я бы тебе в рожу плюнул! Ты что, готов на арест Леонтьева, чтобы Ромину угодить? Чтобы он на тебя «телегу» не послал? Ты прямо говори! Боишься? Ромина боишься, орел?

М а л и н и н. Боюсь. Только дело не в Ромине. Не только в Ромине, точнее сказать. Дело ведь и в существе самого дела, Григорий!.. Скажешь, не так? Ну, что же ты замолчал?

Л а р ц е в. Видел я этого Леонтьева, не верится, что он… И эти материалы, о которых говорил Ромин, — они ведь тоже говорят за Леонтьева, а не против него, по совести говоря. Доверие выше подозрения, Малинин, выше!..

М а л и н и н. Да, но улики…

Л а р ц е в. Улики, не спорю. Но за ними стоит живой человек, коммунист, боевой офицер! Как же можно об этом забывать, не принять это во внимание?!. Как можно забывать, что любой арест — это не только арест Иванова или Леонтьева, но еще и удар, тяжелый удар по его семье, по его друзьям, что это расходится, как круги по воде!.. И что арест невиновного не только его личное несчастье, но и несчастье для общества, в котором это могло произойти!..

М а л и н и н (подходя и обнимая Ларцева) . Да, я погляжу, ты все такой же. И тогда, в тридцать седьмом, ты говорил о том же… И приказом наркома вылетел на Север…

Л а р ц е в. А чем кончил этот нарком?..

Входят Р о м и н и А н н а В е л ь м у т, пожилая немка со следами былой красоты на лице. Она совершенно спокойна и держится с полным достоинством.

Л а р ц е в. Здравствуйте, Анна Вельмут. Садитесь.

В е л ь м у т. Мерси! (Садится.)

Л а р ц е в. Судя по вашей кличке, вы курите?

В е л ь м у т. Клички дают собакам и ворам. Псевдоним, вы хотите сказать? Да, я курю. Этот псевдоним выбирала не я.

Ларцев протягивает ей портсигар.

Закурю с наслаждением. Когда в Берлине после капитуляции меня вызвал майор Пирсон и предложил возобновить отношения, то я попросила помимо всего прочего четыре блока сигарет «Честерфилд» в месяц. Он согласился и сказал, что мой новый псевдоним будет «Никотин».

Л а р ц е в. А какой был раньше?

В е л ь м у т. «Генрих». Я получила это в сорок первом году в Женеве, когда стала агентом американской разведки. Тогда я имела дело с генералом Маккензи. После подписания контракта меня перебросили в Берлин.

Л а р ц е в. Контракта?

В е л ь м у т. Ну, ангажемента, если хотите. Были оговорены условия, я подписала обязательство, мне дали задание, я его приняла. Типичный контракт, как при всякой сделке.

Л а р ц е в. Но эта сделка могла вам стоить головы, Анна Вельмут.

В е л ь м у т. Когда акробат работает под куполом цирка, это тоже может стоить ему головы. Но это его профессия.

Л а р ц е в. Вы хотите сказать, что являетесь профессиональной шпионкой?

В е л ь м у т. Это опять-таки вопрос терминологии. Если человек работает на вас, то вы, я полагаю, именуете его разведчиком? Но если он работает против вас, вы называете его шпионом. В этом, конечно, есть логика. В годы войны, работая на американцев, я тем самым работала на вас, поэтому хотя бы в этот период рассматривайте меня как разведчицу. Ну а в послевоенное время, когда я стала работать против вас, считайте меня шпионкой. Спорить не буду! Да, я профессионалка. До сорок второго года я работала на французов, но потом перешла к американцам. Я никогда не сочувствовала Гитлеру.

Л а р ц е в. А кому вы сочувствуете?

В е л ь м у т. Главным образом самой себе. Можно еще сигарету?

Л а р ц е в. Возьмите всю пачку.

В е л ь м у т. Вы очень любезны. (Закуривает.)

Л а р ц е в. Скажите, Анна Вельмут, чем вы объясняете свой провал? Ведь вы опытный человек.

В е л ь м у т. Ума не приложу!.. Я нигде себя не выдала, до ареста за мной не велось наблюдения, даже самого тонкого, — я бы сразу это срисовала, поверьте моему опыту! Я всегда работала в одиночку, и, следовательно, меня никто не мог выдать… Все эти дни я задаю себе один и тот же вопрос: кто меня провалил? Иногда мне приходит на ум, что меня просто обменяли. Если так, то хоть на что нибудь стоящее?

Л а р ц е в (смеясь) . Мы не занимаемся обменными операциями, можете не сомневаться. А почему вам пришла в голову такая странная мысль?

В е л ь м у т. Мне показалось, что в последнее время ко мне ослабел интерес. Майор Пирсон встречался со мной редко, и у меня создалось впечатление, будто он не знает, что мне поручить. Поймите, полковник, секретный агент всегда чувствует, как и женщина, когда к нему охладевает интерес… А я ведь и женщина и агент.