Алексей Симуков - Воробьевы горы

В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Мастерица… Ну, мастерица… (Аплодирует.)

Д ж у л и я. Тсс… По драгоценным коврам слышны чьи-то несмелые шаги… Шевельнулась занавесь… Он входит. Тот, которого так ждет сегодня царица… Как он робок, бедняжка, понимая, что он — раб! Одного движения царственного пальца достаточно, чтобы ему навеки проститься с жизнью! Но он не знает, что сегодня на короткий миг он, раб, станет полновластным господином царицы! Тише… Наконец она удостоила его заметить… О, какие противоречивые чувства бушуют в ней! (Обращается непосредственно к Василию Гавриловичу.)

Он испугался, отшатнулся… Нет! Нет! Не верь словам женщины, мой раб, мой господин, мое маленькое чудовище! Ты заслужил этот дар царицы! Возьми его! (Жестом, уже привычным, она хочет сорвать с себя одежду.)

Потрясенный, Василий Гаврилович вскакивает на ноги.

В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Нет, нет! Не надо! Нельзя это сюда! (Хватает свое пальто со стула, накидывает его на Джулию.)

Д ж у л и я (сперва ошарашена, растерянна, потом начинает хохотать) . Бедный… Я забыла… Я совсем забыла, где нахожусь… Бедные вы все…

Василий Гаврилович, взволнованный до предела, молчит.

Ну? Что же вы остановились? Давайте сюда шубу, чадру, валенки…

Василий Гаврилович молчит.

Да не молчите же вы, ханжа!

Василий Гаврилович молчит.

Или вы меня совсем не уважаете?

В а с и л и й Г а в р и л о в и ч (хрипло) . Уважаю. Вас и ваше искусство.

Д ж у л и я. Какое же вы имеете право мне мешать?

В а с и л и й Г а в р и л о в и ч (неожиданно твердо) . Имею.

Д ж у л и я (надменно) . Даже так?

Поединок взглядов.

Вы… Вы… Русские… Куда нам без вас?.. Спасители цивилизации! (Яростно ударяет кулаком по столу.)

Слабый огонек догорающей свечи, вздрогнув, совсем гаснет. Полная темнота. В тишине возникает симфония ночных звуков — кричат лягушки, трещат кузнечики, начинает свою песнь соловей. Постепенно светает… Доносится шум первой электрички, гудок… На переднем плане появляются К л а в д и я П е т р о в н а, Д е Ф о н т и, п е р е в о д ч и ц а, Л ю с я и В л а д и к.

К л а в д и я П е т р о в н а. Заперлись… Свет потушили… Вася… Вася мой… Стекла сейчас буду бить, стекла…

В л а д и к. Клавдия Петровна, нельзя… Европа на вас смотрит. Сдержитесь…

Д е Ф о н т и (переводчице) . Скажите им, что право первым проникнуть на дачу — мое! Если прольется кровь, мне не нужны свидетели!

П е р е в о д ч и ц а. Синьор настаивает, что войти на дачу он должен первым!

Л ю с я. Неужели они там — вдвоем?

В л а д и к. Перестань удивляться!

На улице постепенно светает.

Д е Ф о н т и. Мадонна, сделай так, чтобы все кончилось хорошо. (Становится на колени.) Сделай, ну что тебе стоит?

Л ю с я. Не может быть! Не может быть!

В л а д и к. Все может быть! Все! Что он — не человек?

К л а в д и я П е т р о в н а. Молится… Разве и мне… (Тоже опускается на колени.)

Делается еще светлее. Из-за дачи слышится какое-то странное шуршание. Появляется В а с и л и й Г а в р и л о в и ч. Погруженный в глубокое раздумье, он с метлой в руках подметает дорожку перед дачей, возле калитки, не замечая никого. При виде его все приходит в движение. Клавдия Петровна поднимается с колен.

Васенька!

В л а д и к. С метлой?

Л ю с я (Владику) . Вот тебе твое «мушкетерство»!

В л а д и к (подбежал к Василию Гавриловичу) . Василий Гаврилович, где она?

Д е Ф о н т и (вскакивает, громовым голосом) . Ни с места! (Подходит к Василию Гавриловичу, вежливо поднимает шляпу.) Боно джорно…