Жан-Батист Мольер - Несносные

Ну ладно, расскажу про все я по пути.
Вчера, не дале,
Оленя мы из лесу выгоняли.
В условный час мы были на местах,
Бивак себе устроивши в кустах.
Нет для меня занятия милее!
Я рвался в лес скорее.
Нас привлекал давно один олень,
И было ясно всем как день,
Что лет уж семь ему, а я, назло приметам,
Лишь года два давал - и твердо стал на этом.
Вот, запасные своры поделив
И яйцами поспешно закусив,
Хотели ехать мы, как вдруг, с рапирой длинной,
На племенной кобыле, молодец
С посадкою степенной, чинной -
Провинциала чистый образец -
Нас задержал непрошеным приветом
И нам еще при этом
Представил милого сыночка своего,
Такого ж олуха, как и отец его.
Отличным он охотником назвался
И с нами ехать навязался.
Избави всех нас бог
От этих молодцов, чей рог
Некстати так трубит! Презренные дворняги
Тащились в своре у бедняги, -
Он "гончими" их звал! Себя же был готов
Считать он первым из стрелков.
Мы спорить с ним не стали,
Все доблести его немедленно признали -
И в лес скорей. Олень уж ждет нас там.
Смотрю, пошли собаки по следам.
Ату, ату! Трублю я в рог. И вижу -
Олень из лесу выскочил на луг
И как стрела помчался вдруг.
За ним собаки следом... ближе, ближе.
Они неслись во всю собачью прыть,
Со зверем можно было б их накрыть
Одним платком. Олень прыжки ускорил
И до опушки вновь достиг.
Мы свору лучшую спустили в тот же миг.
Я рыжую свою тогда пришпорил...
Ее ты видел?

Кажется, что нет...

Да что ты? Знает целый свет,
Как хороша она необычайно!
Я у Гаво купил ее случайно.
Гаво меня так ставит высоко,
Ему надуть меня, поверь, не так легко.
И в самом деле,
Он лучшей лошади не продавал доселе.
На лбу у ней видна
Лишь только звездочка одна.
Лебяжья шейка! Бабки так коротки,
И резвость так видна во всей ее походке!
А ножки! А крестец! По правде коль сказать,
Один лишь я могу с ней совладать.
И хоть на диво
Она стройна, легка, красива,
Но Жан, слуга Гаво, с трудом
Садится на нее верхом.
А круп какой! А ляжки! Просто чудо.
Дай сто пистолей мне - меняться я не буду
На королевского коня!
Так вот, поднялся я немного,
И сердце радостно забилось у меня:
Чтоб зверю преградить дорогу,
Собаки все неслись наперерез.
Помчался я за ними в ближний лес.
С Дрекаром мы одни от них не отставали
И целый час в лесу оленя гнали.
Без умолку кричал я на собак
И бесновался, как дурак,
И полон был счастливою мечтою,
Что зверь затравлен будет мною.
Но к старому оленю пристает
Другой олень, поменьше, помоложе,
И часть собак бежит за ним... О боже!
Они колеблются, но все ж бегут вперед.
По ложному пути! Один Фино мой верный
Вдруг, к радости моей безмерной,
На прежний след поворотил.
Я закричал, я затрубил,
И несколько собак уж, слава богу,
Напали вновь на верную дорогу,
Но к месту, где стоял
Проклятый мой провинциал,
Второй олень вдруг вышел. В то ж мгновенье
Трубит он во всю мочь, кричит до одуренья...
Ату, ату его! И, к горю моему,
Собаки все кидаются к нему.
Скачу туда, вернуть собак пытаюсь
И сразу с грустью убеждаюсь,
Что след уже не тот!
О разнице громадной меж следами
Твержу ему. Нет, этот идиот
Не убеждается словами!
Стоит себе на том,
Что стая правильным пошла путем!
И вот в разгаре спора
Я упустил своих собак из взора
И, хорошенько выругав его,
Коня вовсю пришпорил своего;
Я сучья в руку толщиной ломаю,
Собак на старый след сзываю,
И радость мне волнует в жилах кровь:
Они бегут за прежним зверем вновь,
Но чрез одно, да, чрез одно мгновенье -
Пойми мое ты изумленье! -
К тому же олуху олень помчался мой.
А наш бессмысленный герой
Вдруг в зверя бац из пистолета,
И, подвигом считая это,
Он издали еще мне завопил:
"Вот как я славно зверя уложил!"
Ну сам ты посуди, когда видали,
Чтоб на оленя пистолеты брали?!
Когда увидел я, как он
Охоты честной оскорбил закон, -
От чистого я сердца возмутился
И вскачь домой пустился,
Сказать ему двух слов не пожелав!

Я вижу по всему: ты совершенно прав;
Конечно, это средство превосходно
От всех назойливых... Прощай же!

Коль угодно,
Поедем вместе рыскать по лесам;
Не сунется мужлан подобный к нам!

Охотно... Больше я не в силах притворяться!
О, как бы мне скорее прочь убраться!