Жан-Батист Мольер: Несносные

Сир!

Я прибавляю одну сцену к комедии; и это довольно трудно выносимый вид несносных, - человек, посвящающий книгу. Ваше Величество знает об этом более, чем кто другой в государстве, и сегодня не впервые видит себя мишенью яростных посвящений. Но, хотя я следую примеру других и сам ставлю себя в ряды тех, кого осмеиваю, смею все-таки сказать Вашему Величеству, что делаю это не для того, чтобы представить Вам книгу, а чтобы иметь возможность воздать благодарность Вам за успех этой комедии. Я обязан, Ваше Величество, этим успехом, превзошедшим мои ожидания, не только милостивому одобрению, которым Ваше Величество с самого начала почтили пьесу и которое повлекло такое громкое одобрение света, но и повелению прибавить еще один тип несносных, черты которого Ваше Величество имели снисходительность мне раскрыть и который всюду признан лучшей частью произведения. Надо признаться, Ваше Величество, что никогда и ничего я не создавал с такой легкостью и быстротой, как предуказанное мне Вашим Величеством для разработки место. Радость Вам повиноваться имела для меня гораздо большее значение, чем Аполлон и все музы; и я чувствую, на что я был бы способен, создавая целую комедию под вдохновением таких предуказаний. Те, кто родился в высоком звании, могут пользоваться честью служить Вашему Величеству на важных должностях; что же касается меня, то вся слава, о которой я могу мечтать, это - развеселить Ваше Величество. Тут я кладу предел честолюбию своих желаний; и я верю, что не вполне буду бесполезен Франции, принимая некоторое участие в развлечении ее короля. Если же не буду в этом я иметь успеха, то произойдет это ни в коем случае не от недостатка рвения и старательности, а единственно по злой судьбе, которая преследует довольно часто лучшие намерения и может этим огорчить, без сомнения, чувствительно,

Никогда еще ни одно театральное предприятие не было столь стремительно быстрым, как это; и я думаю, что это случай совсем новый, что комедия была задумана, создана, разучена и представлена в пятнадцать дней. Я не для того все это говорю, чтоб похвастать экспромптом и претендовать на славу в этой области, но только для того, чтобы предупредить тех, кто мог бы упрекнуть меня в пропуске многих существующих типов несносных. Я знаю, что число их велико - и при дворе, и в городе; и что, не считая отдельных эпизодов, я мог бы написать на эту тему целую комедию в пять актов и еще иметь материал в остатке. Но в небольшой промежуток времени, который мне был предоставлен, было невозможно выполнить крупный замысел и много думать над выбором персонажей и распределением материала. Я должен был коснуться только небольшой группы несносных; я взял первых, которые пришли в голову и показались наиболее подходящими для увеселения высоких особ, перед которыми мне предстояло появиться; и, чтобы скорей связать все это воедино, я воспользовался первой попавшейся завязкой. Я не имею намерения исследовать здесь, могло ли бы все это быть лучше и по правилам ли смеялись смеявшиеся. В свое время я издам мои заметки о драматическом искусстве, и я не отчаиваюсь показать в один прекрасный день свою способность цитировать Аристотеля и Горация. В ожидании этого экзамена, которого, может быть, и не будет, я полагаюсь на суд толпы: ведь так же трудно нападать на произведение, которое публика одобрила, как и защищать ею осужденное.

Нет никого, кто бы не знал, для какого празднества создана настоящая пьеса; это празднество так блестяще, что нет необходимости говорить о нем; но будет весьма кстати сказать два слова о том, что присоединено к пьесе.

Намерением моим было сделать ее одновременно и балетом, но так как выбрать было можно только небольшое число хороших танцоров, то пришлось разделить выходы балета и разбросать их по антрактам комедии, чтобы дать время тем же самым плясунам появляться в других костюмах. И, чтобы этими своего рода интермедиями не разрывать нить пьесы, оказалось желательным связать их с сюжетом пьесы и создать нечто единое из балета и комедии; но так как времени было слишком мало и все это регулировалось не одной и той же головой, то, может быть, найдутся части балета, которые входят в комедию не так естественно, как остальные. Как бы то ни было, такое соединение ново для наших театров, и ему можно найти некоторую аналогию только в древности; показавшееся всем приятным, оно может служить примером для других произведений, обдуманных более тщательно.