Анатолий Софронов: Лабиринт

Элизабет. Я хочу, чтобы он остался здесь. Одно желание...

Брайен. Неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы он отправился туда?

Элизабет. Я этого не думаю, но я слышала, как ты кричал на него...

Брайен. Это он кричал на меня.

Элизабет. Ты уговаривал его... Ты приказывал ему лететь туда...

Брайен. Ты представь себе на одну минуту: Роберт отказался от призыва. Роберт осужден за дезертирство. Ты показываешься на улице, приходишь в церковь, встречаешься с теми, кого знаешь уже несколько десятилетий, они отворачиваются от тебя.

Элизабет. Почему?

Брайен. Ты мать дезертира... Ты выходишь из церкви, люди оборачиваются, смотрят на тебя, указывают пальцами... И все потому... Все потому...

Элизабет. Но что же делать? Что делать?

Брайен. Он должен идти в армию. Иначе он опозорит не только нас, но и память погибшего Дэвида.

Элизабет. Но он погибнет так же, как погиб Дэв!

Брайен. Не погибнет. Он не летчик.

Элизабет. Но в Южном Вьетнаме, я читала, гибнут все, даже генералы.

Брайен. Он не будет в Южном Вьетнаме. И не будет в Северном Вьетнаме... Я просил... Мне обещали... Обещали, как отцу погибшего сына... Второй сын будет служить в спокойном месте.

Элизабет. Где же это спокойное место? Где сейчас спокойное место на земле?

Брайен. Он не будет на земле и не будет в воздухе. Он будет на воде. Он будет служить на авианосце в Тихом океане. Там спокойно, поверь мне. Ему ничто не будет угрожать. Скоро мы победим во Вьетнаме, и он вернется домой. Вернется домой наш мальчик... Твой любимый сын...

Элизабет. Для меня оба мальчика любимы...

Брайен. С тобой он всегда считался. Ты должна внушить ему эту мысль, уговорить его... Нельзя позорить наше имя.

Элизабет. Я не могу это сделать... Я не хочу, чтобы он уходил. (Плачет.) Не могу, Чарлз... Ты не должен быть таким жестоким...

Брайен. Остановись, Элизабет... Это ты становишься жестокой. Сейчас ты мать героя, но пройдет день... Всего один день, и ты будешь матерью дезертира, которого спрячет от тебя тюремная решетка... Что лучше, подумай... Повторяю, он будет в Тихом океане, в тихом месте, на авианосце... Может, будут переговоры... Или кончится война, и мальчик вернется... Он снова будет с тобой. Тебе первый раз в жизни выпала священная миссия — показать себя настоящей американской матерью.

Элизабет. Боюсь, я стану в этом случае плохой матерью.

Брайен. Америка смотрит на тебя, Элизабет. Америка смотрит! Я пришлю к тебе Роберта. (Уходит.)

Элизабет молча стоит, вытирая слезы. Входит Роберт.

Роберт. Ты опять плачешь, мама? Не надо... Не надо плакать... Ты меня слышишь?

Элизабет. Слышу, слышу, сын...

Роберт. Ты не беспокойся, мама. Я никуда не поеду... Никуда. Я решил... Я отказываюсь от армии. Я останусь здесь, в Америке.

Элизабет плачет.

Ну что ты... Что ты, мама?

Элизабет. Отец говорит, если ты останешься — нам всем будет плохо...

Роберт. А что еще может сказать мой отец? Ты же сама знаешь!

Элизабет. Он говорит, ты будешь в армии совсем в безопасном месте...

Роберт. В наше время в армии нет безопасных мест.

Элизабет. Он говорит, ты будешь на авианосце в Тихом океане... Скоро мы победим... Кончится война, ты вернешься домой.

Роберт. Я тебя не понимаю, мама.

Элизабет. Отец говорит, мы не можем быть одновременно родителями героя и родителями дезертира.

Роберт. Мама, зачем ты повторяешь эти глупые слова? Ты же знаешь, я никакой не дезертир...

Элизабет. Я знаю... Но так может случиться... На нас будут указывать пальцами... Нас будут презирать в нашем городе... Отец говорит, если ты пойдешь в армию, — ты будешь в тихом месте, на Тихом океане...

Роберт. Мама, я не хочу никакого тихого места. Я не могу участвовать в этой войне! Понимаешь, не могу?! Что такое авианосец, ты знаешь?

Элизабет. Знаю...

Роберт. Каждый человек, солдат, моряк, кто бы он ни был, на авианосце содействует смерти неповинных людей. С этих авианосцев уходят самолеты и бомбят, бомбят города, села, больницы, школы... А ты хочешь, чтобы я пошел туда? Я не верю, мама, неужели ты этого хочешь?

Элизабет. Я не хочу... Отец говорит: Америка хочет...

Роберт. Мама, я видел этих людей... Я сидел с ними за одним столом... Я пожимал им руки... Я обещал это одной хорошей девушке...