Сэмюэл Беккет - Все, что падает

МИСТЕР РУНИ (откашливается, повествовательным тоном) . Сегодня, как мне кажется, наш поезд растворился в тиканье времени, ручаюсь тебе. Я был…

МИССИС РУНИ. Как ты можешь ручаться за это?

МИСТЕР РУНИ (нормальным тоном, сердито) . Я могу ручаться за это! Говорю тебе! Ты будешь слушать меня или нет? (Пауза. Повествовательным тоном.) …В тиканье времени. Я погрузился в себя, как обычно делаю, и знаю, что невозможно ничем вывести меня из равновесия в течение, по крайней мере. чАса. Мой разум… (Нормальным тоном.) Почему бы нам не сесть куда‑нибудь? Или мы опасаемся, что уже не встанем вновь?

МИССИС РУНИ. Сесть на что?

МИСТЕР РУНИ. Например, на скамейку.

МИССИС РУНИ. Но здесь нет скамейки.

МИСТЕР РУНИ. Тогда на насыпь. Позволь мне сесть на насыпь.

МИССИС РУНИ. Дэн, здесь нет насыпи.

МИСТЕР РУНИ. Значит, мы не сможем сесть. (Пауза.) Как я мечтаю о других дорогах, в других землях. О другом доме, другом — (колеблется) — другом доме. (Пауза.) О чем я только что пытался говорить?

МИССИС РУНИ. О своем разуме.

МИСТЕР РУНИ (испуганно) . О моем разуме? Ты уверена? (Пауза. Недоверчиво.) О моем разуме?.. (Пауза.) Ах, да. (Повествовательным тоном.) В купе, в одиночестве мой разум стал работать, как не знаю что. Твой сезонный билет. Сказал я, стоит тебе двенадцать фунтов в год, а зарабатываешь ты, в среднем, шесть–семь фунтов в день, чего, прямо скажем, только–только хватает, чтобы жить и кое‑как дергаться с помощью пищи, питья, табака и газет до тех пор, пока не доберешься до дому и не упадешь в постель. Прибавь к этому — или вычти из этого — ренту, недвижимость, всякие взносы, трамвайные билеты туда и обратно, свет и отопление, патенты и лицензии, стрижку и бритье, чаевые сопровождающим, внешний и внутренний ремонт и еще массу разной всячины, что с лихвой окупается лежанием дома на кровати, день и ночь, зимой и летом, меняя пижаму раз в две недели, и это ты можешь присовокупить к своему доходу. Бизнес, сказал я… (Крик. Пауза. Снова нормальным тоном.) Я слышал крик?

МИССИС РУНИ. Я думаю, это миссис тулли. Ее бедный муж постоянно пьян, и ей от него порядком достается.

МИСТЕР РУНИ. На сей раз это были недолгие побои. (Пауза.) О чем я говорил?

МИССИС РУНИ. О бизнесе.

МИСТЕР РУНИ. Ах да, бизнес. (Повествовательным тоном.) Бизнес, старик, сказал я, отойди от дел и отдохни от себя. (Нормальным тоном.) Редкий момент просветления.

МИССИС РУНИ. Я чувствую холод и слабость.

МИСТЕР РУНИ (повествовательным тоном) . С другой стороны, сказал я, мерзости домашней жизни, мусорящей, подметающей, пачкающей, чистящей, проветривающей, гладящей, натирающей полы, моющей, сушащей, косящей, стригущей, дерущейся, плачущей, стреляющей, хлопающей и захлопывающей. И все эти маленьките отродья, счастливенькие пухленькие соседские отродья. Они начинают воевать под окнами как раз на выходные, в субботу и в воскресенье, что наводит тебя на кое–какую мысль: что же тогда творится в рабочий день? В среду? В пятницу? На что, должно быть, похожа пятница? И я очутился мысленно в моей тихой подвальной конторе в незаметном переулке. Со стершейся вывеской, кушеткой и вельветовой драпировкой. Что значит жить здесь с десяти утра до пяти вечера, лежа на диване, с початой бутылкой пива в одной руке и длинным холодным филе из хека — в другой? Это значит быть мертвым, пусть даже факт твоего существования записан и засвидетельствован. Так это было. Потом я заметил, что мы стоим. (Пауза. Нормальным тоном.) Что ты повисла на мне? Ты что, упала в обморок?

МИССИС РУНИ. Я чувствую холод и сильную слабость. Ветер — (порыв ветра) — продувает мое летнее платье, как будто его и нет вовсе. А во время второго завтрака я плохо поела.

МИСТЕР РУНИ. Ты совсем не замечаешь меня. Я говорю — а ты слушаешь ветер.

МИССИС РУНИ. Нет, нет, я вся внимание… расскажи мне все, надо торопиться, мы не должны прекращать свой бег, пока не скроемся под сенью безопасного убежища.

МИСТЕР РУНИ. Прекращать свой бег… безопасное убежище… Знаешь, Мэдди, не кажется ли тебе, что ты постоянно пытаешься подавить в себе вышедший из употребления язык?

МИССИС РУНИ. Да, в самом деле, Дэн, я хорошо поняла, что ты имеешь в виду. Я это чувствую очень часто. Каждый раз это такая пытка.

МИСТЕР РУНИ. Признаться, я тоже ловлю себя на том, когда мне случается подслушать собственные высказывания.

МИССИС РУНИ. Так или иначе, это когда‑нибудь пройдет, ибо все проходит, испаряется. Умирает, как наш бедный дорогой Гейлис, благослови Господь душу его. (Отчетливое бэ–э!)