Гарольд Пинтер - Суета сует

Ребекка. Убить?

Делвин. Лишить жизни.

Ребекка. Нет-нет, он не хотел меня убивать. Не хотел лишать жизни.

Делвин. Он стиснул тебе горло. Душил тебя. Ты сама сказала. Душил ведь, так?

Ребекка. Нет-нет. Он жалел меня. Он обожал меня.

Пауза.

Делвин. Как его звали, этого типа? Он что, иностранец? И где был я? Что ты пытаешься втолковать мне? Что ты изменяла мне? Почему не призналась раньше? Тебе бы полегчало. Правда. Ты могла бы поговорить со мной, как со священником. Проверила бы на прочность мою выдержку. Я всегда старался держать себя в руках. Всю жизнь считал это самой сильной своей стороной. Выходит, я только что упустил свой самый большой шанс. А может, все это произошло до нашей встречи? Тогда ты не обязана ничего рассказывать. Твое прошлое меня не касается. Я свое прошлое и не подумал бы обсуждать с тобой. Да и что там обсуждать! Когда занимаешься умственным трудом, тебе не до милых шалостей, всяких там попок и прочих прелестей. Тебя интересует совсем другое: заботливая ли у тебя квартирная хозяйка, принесет ли она тебе яичницу с беконом после одиннадцати вечера, теплая ли у тебя постель, с какой ноги ты встал, не остыл ли суп? Может, раз в тысячу лет ты и потреплешь горничную за задницу — при том невероятном условии, что она вообще имеется в наличии — горничная, конечно, а не задница, — но все это, разумеется, не имеет значения, если у тебя есть жена. Если у тебя есть жена, твои мысли сами собой текут в другом направлении. То есть ты никогда не допустишь, чтобы твой друг-шафер занял твое место. К черту друга-шафера, вот мой девиз! Это человек, который, набычившись, идет вперед, несмотря на ветер и непогоду; это человек, который добивается своей цели. Волевой и практичный . (Пауза.) Человек, которому плевать на все с высокого дерева. Человек с железным чувством долга. (Пауза.) Тебе, наверное, кажется, что первое противоречит второму. Но поверь, это не так. (Пауза.) Ты следишь за моей мыслью?

Ребекка. О да! Я забыла тебе рассказать. Это было так странно. Как-то в середине лета я выглянула из окна в сад… помнишь, в том доме в Дорсете? Нет, конечно, тебя там не было. Там никого не было. Вообще никого. Я была одна. Я выглянула в окно и увидела толпу, которая шла через лес к морю. В сторону моря. Им, наверное, было очень холодно. Все в пальто, хотя стоял такой чудесный день. Чудесный, теплый дорсетский день. С собой они несли чемоданы. Их сопровождали… гиды. Вели их… приглядывали за ними. Они шли через лес, а я смотрела издалека… шли через уступы и ямы к морю. Потом я потеряла их из виду. Но мне было интересно, и я поднялась по лестнице на самый верх, к окну, и сквозь макушки деревьев увидела, что они уже на берегу. Гиды… вели их по пляжу. День был изумительный. Такой солнечный, безветренный. И я увидела, что они входят в воду. Их медленно накрыло прибоем. Чемоданы покачивались на волнах.

Делвин. Когда это было? Когда ты жила в Дорсете? Я там никогда не был.

Пауза.

Ребекка. Кстати, на другой день кто-то мне сказал, что подобное называется «слоновой болезнью воображения».

Делвин. Что значит «кто-то»? Что значит «на другой день»? О чем это ты?

Ребекка. Слоновая болезнь воображения означает, что, к примеру… ты капнул соусом на скатерть, вдруг эта капля растет, растет и превращается в целое море. Море соуса окружает тебя со всех сторон, и в конце концов ты захлебываешься в нем, как в пучине. Это ужасно. Но виноват ты сам. Ты сам навлек это на себя. Ты — не жертва, ты — причина этого. Потому что это ты разлил соус. Ты… поддался.

Пауза.

Делвин. Поддался?

Ребекка. Да.

Пауза.

Делвин. Тогда в чем дело? Ты готова утонуть в соусе? Или ты предпочитаешь умереть за родину? Решай. Что скажешь, радость моя? Почему бы нам не поехать в город и не пойти в кино?

Ребекка. Как странно, во сне… давным-давно… меня кто-то так позвал… «радость моя». (Пауза.) Я повернула голову… во сне. Хотя не знаю, было ли это во сне или я уже проснулась. Но голос я слышала во сне. Это точно. Голос сказал «радость моя». (Пауза.) Да. (Пауза.) Я шла по замерзшему городу. Даже земля промерзла насквозь. И снег был странного цвета. Не белый. Вернее, белый, но со множеством оттенков. Как будто в прожилках. И не гладкий, как обычно, а бугристый. Я подошла к вокзалу и увидела поезд. Там были люди. (Пауза.) И мой друг, тот, кому я отдала сердце с первой минуты нашей встречи, мой дорогой, мой самый любимый, я видела, как он шел по платформе и вырывал детей из рук у рыдающих матерей.