Эдвард Дансейни - Пьесы о далеком и близком

Де Риз. Но, дорогой мой друг, ты ничего не понимаешь. Я всего лишь говорю, что абстракции для поэта так же близки, реальны и зримы, как твои букмекеры или официантки.

Прэттл. Я знаю. Отдохни.

Де Риз. Может, я и отдохну. Я сходил бы с тобой на музыкальную комедию, которую ты собираешься посмотреть, но я слегка утомился, пока это писал; все–таки тяжелая работа. Я схожу в другой раз.

Прэттл. Откуда ты узнал, что я собираюсь на музыкальную комедию?

Де Риз. Ну а куда же ты еще мог пойти? Гамлет идет у лорда Чамберлена. Ты не пойдешь туда.

Прэттл. Мне это понравится?

Де Риз. Нет.

Прэттл. Что ж, ты совершенно прав. Я собрался на «Девушку из Бедлама». Всего хорошего. Мне нынче надо расслабиться. Уже поздно. И ты отдохни. Не стоит добавлять еще строчку к этому сонету; четырнадцати вполне достаточно. Отдохни. Не езди никуда ужинать, просто отдохни. Мне это иногда помогает. Всего хорошего.

Де Риз. Всего хорошего. (Прэттл уходит. Де Ривз возвращается к своему столу и садится). Старый добрый Дик. Он такой же, как всегда. Боже, как идет время. (Он берется за перо и за свой сонет и вносит несколько исправлений). Что ж, кончено. Я с этим больше ничего сделать не могу . (Он встает и подходит к экрану, отодвигает его немного назад и поднимается к алтарю. Он уже собирается бросить свой сонет у подножия алтаря, к прочим стихам). Нет, этот листок я сюда не положу. Он достоин алтаря. (Он аккуратно возлагает сонет на алтарь.) Если уж этот сонет не приведет ко мне Славу, то и все, что я сделал до него, мне Славы не принесет, как и все, что я сделаю после. (Он ставит экран на место и возвращается к креслу, стоящему у стола. Он садится, опершись локтем о стол, или так, как пожелает актер). Ну–ну. Приятно снова повидать Дика. Что ж, Дик наслаждается жизнью и он совсем не дурак. Как там он сказал? «Поэзия не приносит денег. Тебе лучше забросить ее». Десять лет труда — и чего я сумел добиться? Уважения людей, которые интересуются поэзией — но много ли таких людей? На солнечные очки при затмениях солнца и то спрос куда больший. С какой стати ко мне придет Слава? Разве я не взывал к ней целыми днями? Одного этого достаточно, чтобы она держалась подальше. Я — поэт; это для нее достаточная причина пренебречь мной. Гордая, отчужденная и холодная, как мрамор, она не вспомнит о нас. Да, Дик прав. Жалкая игра, погоня за иллюзиями, преследование неуловимых, ускользающих снов. Сны? Что ж, мы и сами — только сны (он опускает голову на спинку кресла).

We are such stuff

As dreams are made on, and our little life

Is rounded with a sleep.

(Он замолкает ненадолго, а потом резко поднимает голову). Моя комната в Итоне, сказал Дик. Ужасная свалка. (Когда он поднимает голову и произносит эти слова, сумерки уступают место яркому дневному свету, как будто намекая, что автор пьесы заблуждался и все происходящее — не более, чем сон поэта). Так оно и было, и ужасная свалка (глядя на экран) даже там. Дик прав. Я приберу все это. Я сожгу всю эту чертову груду. (Он решительно подходит к экрану). Все чертовы стихи, на которые я по великой глупости тратил свое время. (Он отставляет экран. Слава в греческом платье с большим золотым горном в руке стоит на алтаре неподвижно, как мраморная статуя богини). Так… ты пришла. (Некоторое время он стоит, пораженный увиденным. Потом склоняется пред алтарем). Божественная леди, ты пришла. (Он протягивает к ней руки и ведет ее от алтаря к центру сцены. В тот момент, который актер сочтет подходящим, он снова берется за сонет, который был возложен на алтарь. Теперь он протягивает сонет Славе) . Это мой сонет. Он хорош?

(Слава берет его, читает в полной тишине, а поэт в неописуемом волнении следит за ней).

Слава. Ты в порядке.

Де Риз. Что?

Слава. Ничего себе поэт.

Де Риз. Я…я… не понимаю.

Слава. Ты — самое оно.

Де Риз. Но…это невозможно…ты же знала Гомера?

Слава. Гомера? О да. Слепой старый крот, и на ярд ничего не видел.

Де Риз. О Небеса!

(Слава очаровательно шествует к окну. Она распахивает створки и высовывает голову наружу).

Слава (голосом женщины, которая с верхнего этажа зовет на помощь, когда в доме вовсю разгорелся пожар). Эй! Эй! Ребята! Эй! Слышь, народ! Эй!

(Слышен гомон взволнованной толпы. Слава поднимает свой горн).

Слава. Эй, он поэт (Быстро, через плечо). Тебя как кличут?