Сэмюэль Беккет - Про всех падающих

Пауза.

Мистер Руни.Да, так на чем я остановился?

Миссис Руни.На остановке.

Мистер Руни.Ах да. ( Откашливается. Повествовательным тоном. ) Я, естественно, заключил, что мы прибыли на какую-то станцию и скоро мы снова двинемся, и я преспокойно ждал. Но — ни звука. Что-то тихо сегодня, подумал я, никто не входит, никто не выходит. Время шло, ничего не менялось, и я понял свое заблуждение. Мы не прибыли на станцию.

Миссис Руни.И ты не вскочил, не высунулся в окно?

Мистер Руни.Что бы мне это дало?

Миссис Руни.Ну, крикнул бы, чтоб тебе сказали, в чем дело.

Мистер Руни.Мне было плевать, в чем дело. Нет, я сидел себе и думал: пусть поезд вовеки не тронется, мне, в общем-то, все равно. А потом постепенно потребность… как бы это сказать… ну, сама понимаешь… охватила меня. Может быть, на нервной почве. Собственно, теперь я даже уверен. Знаешь, просто невмоготу.

Миссис Руни.Да-да, я через это прошла.

Мистер Руни.Если мы еще долго тут проторчим, сказал я себе, я просто не знаю, что делать. Я встал и начал ходить туда-сюда между скамейками, как зверь в клетке.

Миссис Руни.Это иногда помогает.

Мистер Руни.Прошла, как показалось мне, вечность, и вдруг мы поехали. А потом уж слышу, Баррел орет это богомерзкое название. Я вышел, и Джерри отвел меня в мужскую уборную. ( Пауза. ) Ну и вот. ( Пауза. ) Ты молчишь? ( Пауза. ) Скажи что-нибудь, Мэдди. Скажи, что ты мне веришь.

Миссис Руни.Я как-то, помню, была на лекции одного доктора, из этих, вторые психикой занимаются, ну как их? Он говорил…

Мистер Руни.Психиатр?

Миссис Руни.Да нет, просто по расстройствам, я надеялась, он прольет некоторый свет на мое вечное внимание к конским ягодицам.

Мистер Руни.Невролог?

Миссис Руни.Да нет. Это просто какое-то нарушение, ночью названье всплывает. И вот он рассказал историю про одну девочку, очень странную, несчастную, как он безрезультатно лечил ее несколько лет и в конце концов пришлось от нее отказаться. Он не находил в ней ничего ненормального. Единственное, что он заметил, — это что она умирает. И действительно — она умерла вскоре после того, как он от нее отказался.

Мистер Руни.Ну? И что тут особенного?

Миссис Руни.Ничего. Просто я все думаю, думаю про то, что он тогда сказал и каким тоном.

Мистер Руни.Ты лежишь по ночам, не смыкая глаз, ворочаешься с боку на бок и думаешь, думаешь об этом.

Миссис Руни.Об этом и прочих… ужасах. ( Пауза. ) Покончив со своей историей, он стоял неподвижно минуты две, не меньше, уставясь в стол. Потом вдруг поднял голову и воскликнул, будто ему откровение явилось. Беда в том, что она по-настоящему и не рождалась! ( Пауза. ) Он всю лекцию читал без бумажки. ( Пауза. ) Я ушла до конца.

Мистер Руни.А как же твои ягодицы?

Миссис Руни плачет.

( Он — с нежным укором. ) Мэдди!

Миссис Руни.Этим людям ничем нельзя помочь!

Мистер Руни.Каким? ( Пауза. ) Ничего не поймешь. ( Пауза. ) Куда это я повернул?

Миссис Руни.Что?

Мистер Руни.Я уже забыл, куда я повернул.

Миссис Руни.Ты повернул в сторону и наклонился над канавой.

Мистер Руни.Там дохлая собака.

Миссис Руни.Нет-нет, только прелые листья.

Мистер Руни.Прелые листья? В июне?

Миссис Руни.Да, миленький, прошлогодние, позапрошлогодние, позапозапрошлогодние.

Пауза. Ветер, дождь. Шарканье и т. д.

Вот он и тут — мой дивный ракитник. Бедненький, все кисточки растерял.

Шарканье и т. д.

Вот и первые капли. Золотая сеть.

Шарканье и т. д.

Интересно, могут ли лошаки размножаться?

Останавливаются. Первым — мистер Руни.

Мистер Руни.Прости?..

Миссис Руни.Идем, миленький, не обращай на меня внимания, мы вымокнем.

Мистер Руни( упорно ). Что — могут ли — что?

Миссис Руни.Размножаться. Лошаки. Знаешь, эти лошаки, мулы, или как их, они ведь бесплодные, бесполые или что? ( Пауза. ) Это, оказывается, был вовсе не молодой осел, я у профессора теологии спрашивала [2] Иоан. 12, 14: «Иисус же, нашед молодого осла, сел на него». .

Мистер Руни.Уж он-то знает.

Миссис Руни.Да, это был мул. Он въехал в Иерусалим — или куда это? — на муле. ( Пауза. ) Это что-нибудь да значит. ( Пауза. ) И воробьи, которых мы многих дороже [3] Лук. 12, 7: «Вы дороже многих малых птиц». , — оказывается, никакие не воробьи!