Марсель Салимов - От смешного до великого. Стихотворения и басни

И тут-то в самый смутный день и час
Налим ПРЕСКОЛЬЗКИЙ
всплыл из-под коряги,
Собрал собратьев и прищурил глаз:
– Товарищи, мы в этой… в передряге…

Вода в реке давно уже не та,
И радости в подводном мире мало,
Меня и то стесняет суета —
Такая жизнь нам вовсе не пристала!

БЕЗЗУБОЙ стала Щука! Толку – ноль!
Ни вида, ни характера, ни воли!
Не то что мы!.. Мы – вод окрестных соль!
Мы – суть реки, залог счастливой доли!

Нам ПАРТИЯ сорыбников нужна.
А старую… ну, эту, в общем… Щуку
Отправим, как в былые времена,
На дальнюю и тихую излуку.

– Толково! Правильно! —
запрыгали друзья, —
Да, злая Щука не даёт нам хода.
Сместить!.. Во имя рыбьего народа!
Мы – демократия! Мы – дружная семья!

И рыбки, граждане, от радости дрожа,
Все лозунги, понятно, поддержали.
Прескользкий же Налим едва не завизжал,
Его главой новейшей партии избрали!

Но пригляделись рыбки: вот те раз!
А в партии-то рыбки непростые;
Не пескаришко, ёршик да карась,
А наглостью и жиром налитые.

Пора, пора, решил налимий круг,
Пора на пост главнейший пробираться!
Увидев стайку, прокричали: – Братцы!
Грядёт для всей реки Большой Испуг!

И прокричали: – Хитрые носы
То там, то сям зачем-то воду мутят!
Хотите, что народ был вечно сыт?
Хотите. Значит, вместе с нами будьте!..

А к пескарям подход уже иной:
– Глядите, пришлые меж вами затесались,
И потому скудеет мир речной.
Ох, как бы в дураках не оказались!..

Но как ни тужились партийцы, ничего
Путёвого у них не получалось.
Скользят туда-сюда, надув живот,
А дело-то не движется и малость.

Умеют только пузыри пускать…
И вот случилось спозаранку диво!
Спокойная река сменила стать
И понеслась куда-то вбок бурливо.

И пескари, и караси, и голавли,
И Щука старая оцепенели.
И вот лежат все скопом на МЕЛИ.
Могли ли думать ранее о мели?

И лишь прескользкий бестия Налим
В нежданный час, подпрыгнув, изловчился,
Махнул хвостом (мол, жив и невредим!)
И в озере другом немедля скрылся.

Хотите – верьте, хотите – нет,
Но случай в сердце оставил след.

Над басней, помню, работал я,
Немало славных придумал строк,
Да в дом вломилась толпа ЗВЕРЬЯ,
И за упрёком пошёл упрёк.

– Не можешь тему найти, ха-ха!
Перетрясаешь извечный хлам!
Преглупы звери в твоих стихах! —
В медвежьей шерсти тряслась Блоха. —
Поклёп, насмешки и прочий срам!

– И соли в баснях злорадных нет, —
Заметил Заяц, не пряча взор. —
И Волк мне братик уж много лет,
А ты несёшь всё какой-то бред,
Что Заяц – трус… Мировой позор!

– А я, – взмахнула Лиса хвостом, —
Так терпелива и так добра,
Так даровита, скромна,
Притом,
Я числюсь в чине – о, да! – святом.
Личину пересмотреть пора!

– Пора и то, краснобай, учесть, —
Заговорил, назидая, Волк, —
Что Волки знают про мир и честь,
Вот расскажите про всё как есть,
И будет людям разумный толк.

И звери дружно запели в лад:
– Плохо иные о нас твердят,
Но есть и правда у нас в природе:
«Людишки лают, а волки ходят».

И грозно молвил Медведь баском
(Хоть старый, но мощный ещё):
– Поэт недобрый, прикинь, о ком
Ты чушь писал, клеветой влеком?!
Лесной народ весьма смущён!..

Как будто жители чащ глухих,
Зверьё устроило кутерьму.
– В пустой башке – недостойный стих!..
– Гляди, как он вновь надменно стих!
– Пора урок преподать ему!

Когда же шум ослабел, угас,
Когда иссяк ручеёк идей,
Медведь прорычал мне:
– Забудь про нас!
Пиши про племя смешных людей!

О Боже,
вот как наказан я!
Такое помнит ли даль веков!
У всех,
понятно,
тропа своя,
Но знал такую ль в своих краях
Эзоп?
Крылов?
Или Михалков?

Деваться некуда. Песнь сложил.
«Не в годы оны, не в мраке чащ
Жил-был я… В новой квартире жил.
Компьютер был. И я не тужил.
И вот подходит ко мне сын наш.
(Шести годов удалец. Опора.
Защитник будет вернейший скоро!)

Сынок сказал мне:
– Отец, отец!
Я за компьютер, как ты, хочу…
Ну как откажешь?… Ишь, молодец!..
Звоночек звонкий!.. Любви птенец,
Прильнувший нежно щекой к плечу.