Николай Почтовалов - Раб ночной лампы

Было стыло и темно:
холодеющие руки,
ускользающие звуки, —
и луна в окно…

Быстро порыжело лето —
время не остановить:
среди песен недопетых
можно… да и нужно жить.

Быть бы мужем этой ночи,
выгнуть спину коромыслом,
чтобы тоже – между прочим —
встроить в строчки свои мысли,
чтобы петь в бездонном небе, —
даже пусть никто не слышит…
Был я с ночью или не был?..
но… она мне в трубку дышит…

Быть бы снова на коне…
и болтать бы ножками…
и скакать бы по стране —
да не понарошку бы…

Верить нам, а ли не верить?..
Где удача, где потеря?..
Где разлука, а где встреча?..
А где утро, а где вечер?..

Весна еще безумно далека,
хрипит февраль в оглоблях звонкой ночи:
на облучке три месяца хохочут,
весну хватая рьяно за бока…

Взрезая быт отчаянным движеньем
в попытке жить… без ведомых причин,
я вижу только чье то отраженье,
которое не говорит, – молчит…

Весна гитарным перебором
звенит в ушах… желток луны
висит над стареньким забором,
мальчишки от весны пьяны:
сирень ломают у соседа,
чтоб обменять на поцелуй;
владельцы двух велосипедов
любимым доверяют руль…
Лицо пылает от желаний,
не остывает голова…
Судьба потом, тайком обманет,
свои используя права…

Ветер… снег… летит душа
в неизвестное пространство…
Только ноги не спешат, —
просто любят постоянство.

В загадке дня неловкие намеки…
лечу, не замечая пустоты…
за мной спешат, не уставая, строки
без точек, многоточий, запятых…

Вислоухий ветер в Белом море свищет
и удачу ищут спьяну рыбаки…
но… твоя удача – как в кармане сдача…
а моя задача – править на буйки…

В костре сгорают одиночества,
стирая боль разлуки дочиста…
и верю я, и веришь ты – в ночи
мы говорим с тобою, хоть… молчим…

В любви клянутся партии и блоки;
эфир мордует ушлое трепло…
лишь солнце… неустанно на востоке
встает и отдает свое тепло!

В облаках летать не стыдно,
только до смерти обидно:
что хотели, – не имели…
как же будни надоели!..

Возвращается стабильно одиночество:
остается вспоминать… только отчество…
Ни отца на белом свете и ни матери,
только… стопочки стоят, да, на скатерти…

Ворчанье в пыль вминает разговор
и мы молчим все чаще, – нет резона…
и ходим все по кругу, будто в зоне,
неся, увы, всенепременно вздор…

Вплетая строчки в рванность бытия,
ищу любовь в закатах и в рассветах
и… нахожу всенепременно это:
на фоне жизни только ты и я…

В сентябре все так знакомо:
в сентябре я – будто дома,
где все запахи и звуки
так волнуют нас;
где – конец и где – начало,
где всегда есть путь к причалу,
где и встречи, и разлуки
свой имеют час.

В тишину облаков залетает не каждая птица
и не в силах она этим правом со мной поделиться,
но смогу я и сам оказаться в заоблачных далях:
далеко, далеко, далеко от тоски и печали,
и парить в облаках над лесами, полями, домами,
и дымком исчезать над зажженными вами кострами…

В чистом поле воет ветер,
но… не выстынет душа.
Дай нам Бог надежду встретить, —
только б с ней не оплошать!

Вы одиноки… Я одинок…
Усталость… Быт…
Желанность встречи…
И время… Но оно не лечит,
оно – как старое вино:
туманит голову, маня
куда-то вдаль – к друзьям, на север…
но… даже старый друг не верит,
что может повстречать меня…

Где же ты, моя родная половинка:
глазки, ушки, носик, щечки, шейка, спинка?..
Что ж по свету бродят наши с тобой ножки,
что ж так долго все не сходятся дорожки?..

Где-то за туманами веселится лето,
а у нас за окнами хмурится июнь…
Если хочешь в лето ты достать билеты, —
перед сном через плечо за удачу сплюнь…