Николай Почтовалов - ЭнЗэ. Сборник стихов

На снегу листик жёлтый мается…
Осень качается. Зимних забот ворох.
У нашей неуёмной странницы
вечно в ноябре бесконечные споры.
Скоро ли зима? Надолго ли? Стыла
ли будет или наоборот – волгла?
Нет, видно, пока не хватает пыла,
чтобы – просто оставаться надолго.
Снег ноздреватый впитал времечко,
да, и не выкапался дождик… Донце
в луже блестит… А жизнь по темечку
лупит без просыпу… Ну, где же солнце?

А снег лапочкой на губах тает…
Висит лампочка, да, не простая,
проще, луна – золотым шариком.
А ночь грустна – все мысли стареньки…
А новеньких нет – куда уж дале…
Сколько было бед… – все повидали.
Ветер поёт: есть в жизни пределы.
Смерти давно несть, – только «за дело»…
Впрочем, зачем жить, если у тела
есть только смысл – быть?.. Лампа висела…

Вернётся всё мозаикой стекляшной,
когда сознанье выпучит глаза,
когда соврать себе и людям страшно,
когда слова в едино не связать,
когда любовь застынет безнадёжно,
когда прощенью и прощанью рад,
когда войдет подспудно и подкожно —
нельзя прожить без горя, без утрат, —
вернётся всё. Стекляшки мозаично
рассыплются, у памяти в долгу…
И я скажу тебе… себе привычно:
мы даже умираем на бегу…

Когда снаружи пустота,
а в пустоте грустит начало,
я целый век, всю жизнь ворчал бы,
ведь в жизни заняты места.
Кричали чайки. Облака
не расползались. Гнулось небо.
Не знал тогда ещё я, где бы
гудела б звонкая строка.
Она вонзалась в пустоту
и улетала в поднебесье
моей неуловимой песней…
А я потом в ней прорасту
продрогшей капелькой судьбы —
как будто всех простил когда-то,
хотя был сам и виноватым.
Я помню всё, хотя… забыл…

В потемневшем небе хмуром
проползали облака…
Проползали, пропадали,
оставаясь… на века…
Оставались и молчали.
Не скучали. В тишине
тихий голосок печали
исчезал, как вешний снег.
Золотилась кромка века.
Дул весенний ветерок.
Было любо человеку
между этих тихих строк.

Ничуть не холоден и… бодр.
Ворчу от преданности быту…
И, кстати, очень даже горд,
что остаюсь всегда открытым.
Пустые помыслы… пусты,
в них утонуть легко. Печально:
в России век навек застыл:
наш человек – большой молчальник…

Мы всё решаем порою ночной
За молчаливой, высокой стеной.
И не завидуйте нашим богам,
Нашим большим волосатым рукам…
И не мечтайте, чтоб так же, как мы,
В лето уметь убежать от зимы…
Злитесь напрасно, друзья, – ерунда:
Ваша беда – небольшая беда…

По пустякам поднимаете шум,
Головы ваши распухли от дум;
Тысячи дел перед вами встают, —
Мы их решаем за пару минут!
Мы так мудры и собой хороши!
Мы – отражение вашей души!
Злитесь напрасно, друзья, – ерунда:
Ваша беда – небольшая беда…

Если ж мелькнут у кого-то слова,
Что загнивает у нас голова, —
Мы все услышим и – даже в ночи —
Всё обмозгуем и – не промолчим.
Так что не пробуй, не пробуй опять
Где-то прилюдно об этом сказать…
Только не злитесь, друзья, – ерунда:
Ваша беда – небольшая беда…
Светит не вам, но – большая звезда!

Полетела звёздочка… О чём-то
чья-то пригорюнилась душа —
одинокой, жалкой собачонкой,
у которой в жизни – ни шиша:
даже нет простой собачьей будки,
где бы можно ночку скоротать,
а не то чтоб – даже просто в шутку —
той звездой в момент паденья стать…

А мы не спали до утра…
Мотало лодку у причала,
и новый день искал начало
в золе уснувшего костра…

Плясали тени за спиной,
где только эхо, тьма и ветер…
как будто – никого на свете
за этой липкой тишиной…

Мерцали звёзды в темноте,
как на компьютерном экране,
и отлетало в ночь сознанье,
не отражаясь в пустоте…

Рассвет на ниточке висел…
Меня раскачивало между
разлукой, встречей и надеждой…
Нет, не успел… Нет, не успел…