Валерий Четверкин - На семи ветрах

Блистали золотом макушки куполов,
Кудрявилась сирень соцветием белым,
И солнце налилось сиянием – спелым,
Когда венчали их, под звон колоколов.
Торжественно на них смотрел Иисус,
Мария – дева, скромно улыбалась,
И только радость, в душах их осталась,
И поцелуев, первозданный вкус.

Они никак поверить не могли,
Что это все, конец разлуки долгой,
И теплой нежности, ласкающие волны,
К ногам вновь обвенчавшихся – легли.
И пыл их чувств, порадовал опять,
Когда наполненные радостью недели,
Одним мгновением, чудесно пролетели,
Врачи сказали, снова ей – рожать.

И было тяжело, но он всегда был рядом,
Они с Никиткой улыбались ей в ответ,
Когда она, давала им совет,
Задорно – искренним, подбадривая взглядом.
Две девочки – близняшки родились,
И скоро он их всех забрал с больницы,
В душе цвели сады, и пели птицы,
И трепетные будни – начались.

Он с ними спал, прижав к груди широкой,
Рассказывал им сказки и баллады,
И жил мгновением, и дети были рады,
Любви, так искренней, чарующей, глубокой.
Она его прекрасно понимала,
И слыша радостный, многоголосый смех,
Им не мешала, папа был – успех,
Но и она его, тихонько ожидала.

А встретившись, как будто в первый раз,
Они друг друга взглядом пожирали,
И, радуясь, что дети не мешали,
Опять пускались в сказочный экстаз.

Их дети подросли, им надо помогать,
Теперь и сыну, в жизнь – определиться,
Он так хотел, отцом, нырнуть в столицу,
Что и она не смела возражать.
Сын уезжал, отца прижав к груди,
Он попросил его благословения,
Перекрестив, с оттенком – сожаления,
Отец желал, счастливого пути.
И дочки – пигалицы, брата обнимали,
Ему трещали, как в последний раз,
И слезки капали, из их красивых глаз,
И возвращения, скорейшего, желали.

Так жизнь проходит, в нежности, в любви,
В волнующих минутках откровения,
Иль в беспокойных, давящих сомнениях,
Что мы себе, устроить помогли.
И, кажется, предмета проще нет,
Чем жизнь любить во всяком проявлении,
И в неизбежно – растревоженном волнении,
Встречать за окнами любимыми – рассвет.
Да, нас гнетут, сомнения и страх,
В причудливой игре воображения,
Мы видим мир, в своих оттенках мнения,
Себя неся по жизни, на руках.
Мы, как подарки от любых проблем,
Лучимся гордостью, и страстью ожидания,
Что мир вокруг, достигнет понимания,
Того, что до сих пор, дано не всем.
Но, как бы ни был наш мирок плохим,
Или хорошим, в этом все различие,
Я удалюсь, оставив для приличия,
Поразмышлять, о суете – другим.

И взявшись за руки, они брели к реке,
Где встретились, и где весь мир – любили,
К воспоминаниям, в которых долго жили,
И к счастью, что уже не вдалеке.
Их дети выросли, и в их счастливых браках.
Уж внуки с внучками, ласкают смехом уши,
И тешат радостью, распахнутые души,
И песню слышно, в тех заветных знаках.
Алел закат, багряными лучами,
Травы касался робко, и воды,
И в горизонт, идущие следы,
Сквозь боль разлук, и островков печали.

Что видим мы в стекле посеребренном,
Печаль в глазах, морщины прошлых лет,
Лицо усталое, проблемой убеленное,
Видение своих минувших бед.
Или задор в глазах, игристый блеск познаний,
Улыбка легкая, в мечтательный простор,
И ностальгическая вязь воспоминаний,
И тени чувств, невысказанных – вздор…
Что видим мы в стекле посеребренном,
Лишь отражение, своих различных «Я».

Поступков цвет, порой не различаешь,
Сквозь дым и пламя необъявленной войны,
Ты мечешься, страдаешь, обличаешь,
И суть добра, и козни сатаны,
Ты рвешь живое, мышцы, напрягая,
Не думая о завтрашних годах,
Но меркнет жизнь, свечою, догорая,
И белизна уже струится в волосах….
И осознав бессмысленность баталий,
Не нужный звон, зазубренных мечей,
Ты вспомнишь всех, которых убивали,
За идеалы обличенных палачей…,
И выйдя в ночь, за грань прожитых дней,
На суд предстанешь – совести своей!

Летая над пустыней выживания,
И скорбный труд, повсюду наблюдая,
Себе, уже, не ищешь оправдания,
Спускаясь вниз, кому-то помогая…,
Что в силах сделать…, сломленным, помочь,
Кого приободрить красивым словом…,
Себя, опустошив, умчаться прочь,
Крылом взмахнув, уже в обличье – новом!