Валерий Четверкин - Легкий мир

По сплетням, слухам, домыслам, преданиям,
По диспутам историков времен,
Мы приобщаемся к давно забытым знаниям,
Осмыслив все – логическим путем.
И толку нет вести пустые споры,
Доказывая правильность идей,
Ведь хочется, чтоб «повестью» своей,
Раскрылись прошлого, неясные узоры.
И, пусть историки, меня не судят строго,
Ведь факты черствые – основа для труда,
И если, что-то «приукрасим» – господа,
То не беда, ведь мнений очень много.
Призвав терпение на помощь, и труды,
Историков – различных поколений,
Отправим образность в потоки разных мнений,
Чтоб отыскать пропавшие следы….

От Одера до Вислы, от Балтики к Карпатам,
Среди лесов дремучих и степей,
По берегам озер и водным перекатам,
Расположились поселения людей.
В те темные, глухие времена,
Уже не все таились в норах, по корягам,
Никем не занятым пещерам, и оврагам,
И в скромных хижинах селились племена.
А если есть, пусть небольшой, но кров,
Спасающий от бурь и непогоды,
Он стал привязывать кочующие роды,
В селения малые, с защитой от врагов.
Но расселения славян не прекращались,
Гонимые под властью внешних сил,
Род, кто остался, быстро уходил,
И скоро все рода перемешались.
Причины разные, пожар, не урожай,
Врагов завистливых разнузданные орды,
Или какая хворь приходит в край,
Или зверей лесных оскаленные морды.
Рода объединялись в племена,
А племена объединялись для набегов,
Чтоб наказать коварных «печенегов»,
Чтоб, хоть на время, воцарилась тишина.

И наслаждаясь этой тишиной,
В июльском мареве, или январской стуже,
Народ трудился и работал над собой,
Чтоб завтра было также, а не хуже.
Кто земледелием прокармливал свой род,
Грибами разными, кореньями, охотой,
Кто рыболовством, кто разводит мед,
Кто занят кузницей, или другой работой.
Все жены пряжу прялками прядут,
Мужам своим, к одеждам, для походов,
Девицы хлеб для ужина пекут,
Со смехом возвращаясь с хороводов.
И если мир вокруг, то мир царит в семье,
И благочинные застолья под молитву,
И меда крынка, в праздничном столе,
Плясанья с музыкй, в разгар кулачной «битвы»,
И песни с присвистом, и чинные беседы,
И стать уверенная – завтра встретить беды.

Ремесел было много в те года,
Природа заставляла шевелиться,
Построить кров, от непогоды скрыться,
И шкуры выделать, чтоб выжить в холода.
Ковалась утварь и оружие для войн,
Набеги повторялись непрестанно,
И чтобы защитить семьи – покой,
В селениях кузнецы трудились – рьяно.
Вражда была всегда, и земли, и богатства,
Разнились у родов, обилием своим,
И бились меж собой, на смерть, свои же братства,
А иногда, родами, с войною шли к другим.
Фракия Римская изведала не раз
Опустошающую ярость столкновений,
Под звон мечей, и тысячи мгновений,
И блеска жуткого, озлобившихся глаз.
Враги, однако, стоили друг друга,
Легионеры Рима, и славяне,
Одним – покорность, лучшая подруга,
Другим – свободы, поднятое знамя.
И долго помнили те берега Цутры,
Усеянные римскими костями,
Как мчались диким натиском цунами,
Славян бушующих – тяжелые щиты.
Как дрогнул и поддался легион,
Как разорвав исколотые цепи,
Перуновы дрались нещадно дети,
Под гомон перепуганных ворон.
И длинная защитная стена,
Что Анастасий выстроил оградой,
Спасала Фракию, в те злые времена,
Став для народа Римского – наградой.
Но как не усиляли стену ту,
Со множеством различных укреплений,
Хильбудий всем устроил суету,
Вторгаясь в дебри славинских владений.
И вскоре все рода объединив,
Славяне римлян встретили достойно,
И, мало кто тогда остался жив,
И, ненадолго, стало всем спокойно.

Враги всегда боялись тактики славян,
Их скрытности, стремительности, мощи,
Умения всегда найти изъян,
В любой защите, в поле, или в роще,
В теснинах узких, или на реке,
Он появится мог, с копьем в своей руке.

Так было и с Иллирией тогда,
Из-за Истра, прорвавшись сквозь преграду,
Рода славян, заняв все города,
Для римских войск устроили засаду.
И, помня о Хильбудия – могиле,
Наместник двинуть войско побоялся,
И за пределами Иллирии остался,
Своей, уже, не доверяя силе.
Пятнадцать тысяч римлян, за рекой,
Тревожно к выступлению ждут приказа,
И, кажущимся был для них покой,
Пока их земли, пользует – «проказа».