Валерий Четверкин - Легкий мир

Князь Игорь возмужал, уже не до забав,
А дома молодая ждет супруга,
И выезды, с проверками застав,
Их ненадолго разлучали друг от друга.
Границы сберегать, всегда был князя – долг,
И под рукой его, стоял готовый полк.
Олегу снится сон, как он с конем прощался,
Волхвы поведали, что тот его убьет.
Когда, не ведомо, но этот день придет,
Тогда Олег, в судьбу свою – вмешался.
Позвал он конюхов, и начал говорить,
Коня – беречь, и выезжать на воле,
Купать в Днепре, или гулять во поле,
Но скакуна к нему, уже не подводить.
И сколько лет прошло, княжения без коня,
Давно поход на Византию завершился,
Князь Игорь возмужал, остепенился,
А о коне, не думал он ни дня.
Что князя умер конь – конюший отвечал,
И ведомо ему, где кости те лежали,
В степи, у камня, если на закат,
И князь, с дружиною, к могиле поскакали.
И думал он тогда, солгали мне волхвы,
Я жив еще, но ведь коня не стало,
Поставил ногу князь, на череп головы,
Приняв змеи, отравленное жало.

Так умер князь Олег, что Вещим прозван был,
За прозорливый ум, смекалку, и отвагу,
За то, что всех вокруг, собрав, объединил,
Легендами вписав, всю жизнь свою, в бумагу.

И горький плачь пронесся по земле,
Народ любил, и уважал Олега,
Но думы Игоря, уже неслись во тьме,
Как встретить на границах – печенега,
Как рать готовить к будущей войне,
Когда Древляне с данью отказали,
Ведь все они, о печенегах знали,
И надо нынче дань платить – вдвойне.
Готовить воинов, оружие ковать,
Кольчуги, амуницию, шеломы,
Нельзя – врагу, оставить «голой» – рать,
Чтоб начались, набеги и погромы.

Его, внезапно, память ожила,
Накрыв прохладною волной воспоминаний,
И, вызвав образы из легких очертаний,
В спокойном ожидании – замерла.

Вода осенняя кружила желтый лист,
Охота – Игорю, не принесла успеха,
Да и река, теперь, была – помеха,
А воздух – звонкий, стал прохладно – чист.
Уключин скрип, раздался над водой,
Похоже, то рыбак проверил сети,
Собрав улов, уже с добычей этой,
Собрался выгребать к себе домой.
Постой мужик, наш Игорь прокричал,
На берег тот меня не переправишь,
А что же нет, тебя ведь не оставишь,
Ему из тьмы девичий голос отвечал.

Как звать тебя, красавица – ловец,
И край какой, родит такие дивы?
Спросил наш Игорь девушку – игриво.
Пойдешь со мною в Киев, под венец?
Возможно и пойду, коли сватов пришлешь,
Ему с улыбкой дева отвечала,
Вдруг передумаешь, определись, сначала,
А с близостью, и лаской – подождешь.
Живем мы в Лыбутах, недалеко от Пскова,
И не простую жизнь мне предрекли,
И, видно, от известия такого,
Меня, родные – Ольгой нарекли.

Подворье Киева, красавицы – девицы,
Олега жесткий взгляд – иди и выбирай,
Прелестниц лучших, принял этот край,
Бери жену себе, хозяйкой, для светлицы.
Пора уже и род свой создавать,
Не все ж, безвылазно, кружиться по заставам,
Лесам, полям, да водным переправам,
Ватаги обучать, да воевать.
Спасибо князь, прекрасны девы все,
Но мне милей та девочка со Пскова,
Что ждет сватов, со сказанного слова,
И так умна, при всей своей красе.

Стук в горницу прервал раздумья князя,
Воспоминания растаяли, как дым,
Дав волю размышлениям иным,
И Игоря, «досуг» – разнообразив.
Вошел Свенельд, с понурой головой,
Дружины княжеской – бессменный воевода,
Готовы люди – князь, для нашего похода,
Чтоб выдвинуться следом за тобой.
Кольчуга, меч, шелом, короткий сбор,
И твердой поступью, выходит он во двор.

Древлянский князь, почти всю ночь не спал,
Его терзали смутные тревоги,
Князь Игорь не дитя, ему помогут Боги,
И, то что Киев будет здесь, он понимал.
Улыбка, тонкая, затронуло чело,
Да пусть приходит, здесь же все обсудим,
Гадать на будущее мы пока не будем,
Ведь печенегов к нам, еще не принесло.
А принесет, за Киев не в ответе,
У них свой князь, да и свои дружины,
Для печенега дом, лишь степи, да равнины,
Вот так и скажем мы о дани, на совете.
Мал затушил оплывшую свечу,
Убрал ставец, свои нахмурив брови,
Платить придется, будет много крови,
Коль эту свару, я не залечу.

Князь Мал был не высок, но благовиден,
Горбат, широк в плечах и родовит.
Был выбор на княжение – очевиден,
Так, как за Малом, дед Яртур стоит.
И знали все древлянские соседи,
Как обнаженный Мал, мог задавить – медведя.