Владимир Силкин - Прости, берёза

Подольше б отдохнуть от непогоды,
Вглядеться повнимательней в себя.
Спасибо, жизнь, тебе за эти годы,
Что я провёл, ревнуя и любя.

Такой листвы не видел я ни разу —
Тяжёлая, обильная листва.
И первый встречный с нею крепко связан
Какой-то древней степенью родства.

В Ряжске яблок – корзин не хватает,
Наливные, одно к одному,
И последний журавль улетает,
Поклонившись жилью моему.

Он вернётся по звёздам весною,
Принесёт очищающий свет,
Поздоровавшись утром со мною,
Улыбнувшись, как добрый сосед.

И, сощурив хитрющие глазки,
Он воскликнет: «А как ты хотел!
Обещанья для птицы – не сказки,
Я ведь правда к тебе прилетел…»

А пока он кричит над болотом
На исходе осеннего дня,
И опять окликает кого-то,
И мне кажется, это меня.

В Ряжске яблок – корзин не хватает,
Наливные, одно к одному.
Почему же так поздно светает
И откуда печаль, не пойму?

Ранней осени танец,
Дождь смеётся до слёз,
И здоровый румянец
Тронул щёки берёз.

Разбежались опята
По замшелому пню,
Мухомор конопатый
Протянул пятерню.

Всюду ёлки да палки,
Но гурьбой в стороне
Ковыряются галки
На пожухлой стерне.

Муравьиная куча,
Робкий заячий след,
И угрюмая туча
Закрывает весь свет.

Чернота небосвода,
Предвечерняя мгла.
Вот такая погода,
Вот такие дела.

Скрипит, но спокойно везёт
Нехитрую, в общем, поклажу.
С неё, хоть двухтысячный год,
В дороге районной не слажу.

Сойду и тотчас в колею,
В её чернозёмную жижу.
На ней даже долю свою
Вперёд на столетие вижу.

На ней то трава, то дрова,
Тяжёлые длинные слеги.
Покуда Россия жива,
Куда ей одной, без телеги…

Что-то рано стрекочут синицы,
Выбирая на зиму жильё,
А весёлые певчие птицы
Летом людям пропели своё.

Журавли замирают в болоте,
Провожая пролётных гусей,
И, наверное, к этой субботе
Откочуют губернией всей.

До свиданья, беспечное лето,
Белый хлеб, ключевая вода,
И спасибо вам всем за советы
И за то, что прощали всегда.

Вдоль дороги берёзы и сосны
Забрели по колено в траву…
Еду жизнью своей двухполосной
Летом в Ряжск, а под осень в Москву.

Гоню соседскую собаку,
Коров топочущих на луг,
Иду неспешно на рыбалку
И что-то напеваю вслух.

Уже в пруду резвятся утки
И гуси чинно входят в пруд…
Какими будут эти сутки,
Что людям добрым принесут?

Ответил бы, если б спросили:
– Кто ближе тебе и родней? —
Не те, кто кричат: «За Россию!»,
А гнущие спину пред ней.

Я кричу, а он не слышит,
Что-то сам себе поёт.
– Дядя Гриша, дядя Гриша,
Дядя Гриша, глянь, клюёт!

Поплавка в реке не видно,
Значит, крупная взяла…
Нет, не лещ, но как обидно,
Что плотва и та сошла.

У костра сидим и дремлем,
Есть и лещ, и есть плотва,
И привычно греют землю
Прошлогодние дрова.

Не получил ты от жизни всего,
Жизнь не итожишь.
Этот не может уже ничего,
Ты ещё можешь.

Ты на десятом своем этаже
Счастье находишь.
Этот стоит на коленях уже,
Ты ещё ходишь.

Ты не сорвёшься из-за ничего,
Драться не выйдешь.
Этот не видит врага своего,
Ты ещё видишь.

Мчатся упрямые наши года,
Жизнь не осудишь.
Этот не будет никем никогда,
Ты ещё будешь…

Отгрустила она, отпела
И на Родине не в чести,
Но на струнах своих сумела
Чувство Родины пронести.

Раскупаются сувениры
И увозятся за рубеж,
И её увезло полмира,
А она всё жива, хоть режь.

То вдали загрустит, то рядом,
То поёт, как в саду оса.
Это ж надо любить так, надо
Наши реки, луга, леса!