Владимир Силкин - Прости, берёза

Родилась под вечер синий,
Что ложился на поля.
Потому что нет России,
Нет земли без журавля.

Тут, как встари, тянут ношу,
Сеют рожь, растят солдат
И на мир, такой хороший,
По-хорошему глядят.

От зари и до зари
Поливают землю потом,
И в руках у них горит
Их извечная работа:

Пашут зябь и сеют рожь,
Всё трудом соизмеряют
И на прочность молодёжь
В трудном деле проверяют.

Сколько лет и сколько зим
Не сгибаются от хвори.
Низко кланяюсь я им,
Людям русского подворья.

Держат солнце на руках
И не стонут от бессилья,
И на них, на мужиках,
И стоит моя Россия.

Умирают цветы и деревья,
Исчезают породы зверей,
А теперь вот уходят деревни,
Отмирая от древних корней.

Пустота, и не радуют слуха
Голоса позабытых берёз,
И антоновка падает глухо
В травы, полные утренних слёз.

Я сюда выбирался не часто
И не знал о её новостях.
Вышло с прошлым своим повстречаться
Мне у мёртвой деревни в гостях.

Что же с нами случилось, скажите,
Если в сердце, как в поле, жнивьё,
Если на неуют общежитий
Променяли наследство своё?

Не дожить бы до страшного мига —
И увидеть последний плетень
И лощёную Красную книгу
Отживающих век деревень.

Заговори от пустоты,
Найди заветные слова ты,
Хоть, знаю, все твои кресты
Для исцеленья слабоваты.

Ушла деревня, а за ней
Исчезло всё твоё всезнайство,
И ты как древо без корней
И как хозяин без хозяйства.

Но я люблю тебя за то,
Что ты жива своею верой,
Что кроме не следит никто
За обелиском из фанеры.

Спасибо, добрый человек,
За душу светлую спасибо,
Что доживаешь долгий век
Хоть незаметно, но красиво.

Врачуй, судьбе своей назло,
Лечи натруженные чресла,
Пока ты есть, твоё село
С районной карты не исчезло.

В небе тучи летают, как змеи,
Зависая на нитях дождей.
Я обжиться никак не умею
В суете городских площадей.

И, мальчишеской думкой влекомый,
Я хочу, я стараюсь туда,
Где по тёплому лугу Ямскому
Друг за другом вприпрыжку года.

Где приветливый месяц усталый
Воду синюю пьёт из рожка —
Из реки моей родины малой,
Без которой на сердце тоска.

Улетаю, спешу поездами,
Но лишь гляну в ночное окно,
Сразу город мой над берегами,
В землю русскую вросший давно.

Никогда я счастливым не буду
Без обрыва, где гнёзда стрижей,
Без Петровского третьего пруда,
Без нетрезвых его сторожей.

Я обжиться никак не умею
В суете городских площадей.
Кружат в небе бумажные змеи,
Отзываясь на крик лебедей.

В рязанских лугах заблудились весёлые майские ливни,
Леса и подлески очистила свежести первой гроза,
И терпкий, щекочущий запах ожившей весенней полыни
И родины малой, но милой до слёз разъедает глаза.

И кажется мне, что сейчас вот из ближнего к насыпи дома,
В цветном полушалке, который нельзя не узнать,
Предчувствием встречи со мною, как прежде, влекома,
Ко мне устремится моя постаревшая тихая мать.

Как годы летят, отдаляясь всё зримей чертою,
Как низко плывут надо мною за эту черту облака.
И лес, и река, вероятно, чего-то на свете да стоят,
Коль еду и еду к ним издалека.

Большая Алешня, Большая Алешня…
Вдали от больших автострад
Взметнулся шиповник и редкий орешник
У низеньких сельских оград.

С шоссейной дороги – минута до замка,
До парка, где были мостки,
До церкви забытой, до рухнувшей арки,
До высохшей рядом реки.

За снежной зимою, дождливой весною,
То в пьянках, то в спешных делах
Духовность страны оставалась стернёю
В широких российских полях.