М. Ножкин - Точка опоры

Наконец подошли к колодцу, что наверх ведёт. Высоко-высоко дыра в небо видится.

Как туда по голым стенам забраться? Думал-думал Иван, надумал. Вырыл ямку, достал горсть земли родной, посадил туда чудо-семечко, подарок Лугового, полил водицей родимой из фляжки, и начало семечко на глазах расти в цветок ромашку. Всё выше да крепче. Росла ромашка, росла, и доросла до самого неба.

Посадил Иван ящерку на плечо и полез наверх. Лез-лез, потом обливался, отдыхал, снова лез, руки в кровь рассадил, всё-таки вылез!

Глядит, вокруг голым-голо, красным-красно! Всё выжжено, всё высушено. Слева обрыв, справа — другой, сзади пропасть бездонная, а прямо перед ним гора лысая, жёлтая, стоит, чуть дымится. Ящерка туда и бежит. Иван за ней. Подошёл к горе, видит ворота железные, решётчатые. Над ними надпись — Суховей Лиходеич Горынычев!

А по бокам зной полуденный да засуха страшная на цепях медных маются, вход сторожат, жаром на Ивана дышат, зубами щёлкают, вот-вот схватят! А перед ними колодец высохший да ведро пустое, ржавое, валяется. Сто лет не пили! Взял Иван ведерко, из фляжки своей волшебной воды налил, да обоих и напоил досыта! Они и остыли, жар погасили. Только пар идёт. Отползли в стороны, дали Ивану дорогу.

Распахнул Иван ворота, шагнул внутрь, и ящерка за ним прошмыгнула. И оказались они в мешке каменном. Впереди забор железный, зубчатый. А створки сзади и захлопнулись…

Вдруг слева, из стены, скелет высунулся. Зубами стучит, глаза горят. Вцепился в Ивана, давай к себе тянуть. Шипит ему в ухо: «Отгадай загадку, не то тебе конец! Чего с земли не поднять?»

«Тень!» — говорит Иван.

Скелет его и отпустил.

А уж с другой стороны другой скелет таким же манером в него вцепился, к себе тянет, свою загадку шепелявит: «Кто языков не учит, а каждый знает?»

«Эхо!» — отрезал Иван.

И этот его отпустил. Ну, думает Иван, пронесло. Ждёт, когда забор впереди поднимется.

Ан, не тут-то было! Стали его со всех сторон горы сжимать! И голос замогильный третью загадку задаёт: «Что краше солнца да ярче солнца?»

Задумался Иван. Заметалась ящерка. А горы всё плотнее сжимаются, вот-вот раздавят.

«Правда! — кричит Иван. — Правда краше солнца да ярче солнца!» Расступились горы. Поднялся забор колючий. Ступил Иван в логово Злодея-Суховея, где по полу сушёные города да страны вместо ковров валяются!

Видит, у огромного костра Тучка дождевая за косы цепями к стене прикована. Сидит, сохнет, слезами обливается. Увидела Ивана, ожила словно.

«Здравствуй, — говорит, — добрый молодец. Вот уж не думала, не гадала тебя здесь увидать!» Рассказала ему, где что у Суховея находится, где что запрятано.

И видит Иван, над троном Злодеевым лук тугой да стрела калёная цепями прикованы, висят, покачиваются! Схватил он пилку-самопилку и давай пилить, торопиться. Перепилил у лука одну цепь, — зазвенело всё, завизжало, заворочалось. Ожили изваяния каменные, слуги Суховеевы, и на Ивана со всех сторон кинулись. И зло, и корысть, и горе с нуждой, и зависть с подлостью, и впереди всех генерал Холуй. Все с оружием, в доспехах. Берегись, Иван!

А у Ивана ничего нет, окромя берёзового посоха, что Лесовой подарил. Но уж так в жизни устроено, если кто за правое дело бьётся, себя не жалеючи, у того в руках и берёзовый посох крепче меча булатного становится! Схватил Иван свой посох покрепче и начал битву правую да неравную. Откуда только силы взялись?! До кого посохом дотянется, тот деревом засохшим, корягою корявою становится. Только оружие в сухих ветках поблескивает.

Бился, бился Иван — всех одолел! Целый лес корявый посреди логова вырос. А Иван за пилку и дальше пилить. Перепилил другую цепь, освободил лук тугой. За стрелу принялся. И тут шум да гром раздался, такой — стены закачались! Это сам Злодей-Суховей примчался, гибель свою почуял!..

«А, — говорит, — это ты, Иван-дурак! А я уж и вправду подумал — беда».

Вытряс из мешка два города сушёных, да одну деревню. Смотрит Иван — а деревня-то его родимая!..

А Суховей куражится: «Посмотри-ка на свою деревню в последний разок! Я из неё себе воротник сделаю. А ещё лучше, носовой платок. А с тобой, дураком, разговор короткий будет!»

Дохнул на Ивана огнём-пламенем, одежду запалил. Схватил Иван фляжку с водой да кинул о стену, прямо над головой Суховеевой. И вылилось на Злодея целое озеро, которое Ивану лягушка в дорогу налила! Погас огонь. Еле Суховей из воды выскочить успел. Стоит, отряхивается.

А Иван скорей за пилку, да стрелу освобождать. Одну цепь перепилил, за вторую принялся. Торопится! Опомнился Суховей, сорвал с пояса дубину волшебную, разбежался да как стукнет Ивана сзади, тот по колени в землю и ушёл. Чуть-чуть не успел одну цепь допилить. А Суховей опять разбегается, вдругорядь Ивана ударяет. Вгоняет его в землю по пояс! И в третий раз пошёл разбегаться. А стрела калёная висит-болтается на одной ниточке, да упасть не может! Нитка та железная, кованая…