М. Ножкин - Точка опоры

Подбежал он к тайнику, схватил волшебную дубину, дунул, плюнул да вихрем из пещеры вылетел. А слуги верные остались добро награбленное караулить. Каждый на своё место встал. А как встал, так враз и окаменел. Вроде идол какой, сразу и не приметишь.

А в деревне суд в самом разгаре. Мужики спорят, горячатся, никак обидчикам наказания не придумают. Бабы тоже предложения дают. Шум, как на базаре. И тут налетел ураган невиданный, объявился Злодей-Суховей, засвистел, зарычал, жаром задышал. Кинулись на него мужики с оружием, а его, проклятого, ни меч, ни копьё не берёт. Гнутся да ломаются. А злодей-лиходей хохочет- заливается. «Что, взяли, мужицкое отродье? Аль забыли ваши спины мою дубину волшебную? Так я живо напомню».

Махнул дубиной раз, махнул другой — народ наземь повалился. Никто не смог устоять. Поднялись было Кузьма-сильный, Антип-смелый да Иван-бедный, так им от злодейской дубинки особо досталось. Пластом расстелились. Тогда Семён-вредный на четвереньки вскочил, к Суховею подполз да в ноги и повалился. «Прости, — скулит, — нас, дураков несмышлёных. Бес попутал. Не погуби души грешные. Заставь вечно спину гнуть, бери любой оброк, какой вздумаешь».

Развязал Суховей наёмников своих, к народу обернулся. «Не надо, — говорит, — мне теперь от вас никакого оброка! Теперь ваш оброк мне не впрок. Оброк я с других возьму. А вас за ослушание накажу строго-настрого, крепко-накрепко. Чтоб другим неповадно было голову поднимать. Заберу у вас ни хлеб, ни скот, ни девиц красных. Заберу то, без чего вам жизни не будет. Заберу с небес ваших Тучку дождевую, Тучку плодородную. Без воды оставлю. Засушу до смерти!»

Сказано-сделано. Стал Злодей дуть на небо. Дул, дул, согнал белые облачка в тучку серебристую, схватил её на длинные косы золотистые, намотал себе на руку, дунул, плюнул, и был таков. Только дух тяжёлый остался.

Наёмники построились и, как велено было, без оброку, пошли другие деревни да села грабить-обирать.

А Семён-вредный бежит за ними, увивается, слезами заливается. Не оставьте, мол, меня на погибель, на засуху! Возьмите с собой, во солдаты, буду верным слугой Суховею Лиходеичу! А наёмничкам лишний душегуб в отряде всегда пригодится. Вставай, говорят, сзади. Дали ему меч не по росту да шлем не по размеру — на ушах висит, глаза закрывает. И пошёл он по родной стороне горе да нужду сеять!..

А земля вокруг и впрямь сохнуть начала. В колодцах воды поубавилось, деревья поникли, трава пожухла. Что делать? Собрали сход. Думали-думали, ничего доброго на ум не идёт. Старики говорят: «Под лежачий камень вода не течёт. Надо идти за дождём, Тучку освобождать, на Злодея-Суховея силу искать». «А где ж её найти? — спрашивает Иван. Да и есть ли против него сила на свете?» «Есть ли, нет ли, не знаем, — говорят старики. — А то что была — это знаем точно. Оставили нам прадеды лук тугой да стрелу калёную, которую специально на Суховея выковали. Сказывали они, есть у Злодея где-то родимое пятно, вроде мишени. И если стрелой калёной в то пятно попасть, тут Суховею и конец будет».

«А куда ж тот лук со стрелой девался?» — пытает Иван. «У самого Злодея в потайном месте запрятан, — говорят старики. — Раньше-то он в крайней избе, у казённого человека, у пристава на сохранении был. Узнал об этом Суховей, прикинулся торговцем-коробейником, пришёл к приставу. А пристав был гуляка-забияка, горький пьяница. Подпоил его злодей, да лук тугой за четверть зелья и выменял. А стрелу калёную за две четверти. Вот с тех пор и полонил нашу землю злодей безнаказанный. И оброк назначил непомерный».

«Ну что ж, — говорит Иван, — идти всё одно надо. Может, где тот лук со стрелой отыщу, может, ещё что придумаю. Кто со мной в поход во товарищи?» Все стоят, мнутся. Кузьма-смелый говорит: «Боязно». Антип-сильный говорит: «Ослаб очень». У кого дети малые, у кого старики на руках. Кто урожай не убрал, кто ещё чего придумал. Делать нечего. Решил Иван один идти. А если, говорит, кто надумает — догоняйте. Благословили его отец с матерью, дали на дорогу родимой землицы с водицей, обняла на прощанье Машенька, платок шейный сняла, Ивану повязала. Старики добрым словом напутствовали. И пошёл Иван в неведомое…

Идёт, песни поёт, белу свету улыбается, чужую беду подмечает. Увидал берёзку сломанную — подвязал веточкой. Увидал в силках птицу куропатку — освободил. Увидал пшеничное поле огнём занимается — кинулся пожар тушить, огонь топтать, себя не жалеючи. Потушил. Дух перевёл.

А из оврага подымается старик Луговой, весь оброс травой, волосы пшеничные цветами убраны, по земле стелятся. К Ивану идёт: «Спасибо, добрый молодец, за добро твоё, за то, что луга спас, урожаю погибнуть не дал, меня выручил. А то бы мне перед небом за все ответ держать! Куда путь держишь?»