Галина Рудакова - Когда цветёт светлынь-трава. Стихи

«А дом мой стоял на угоре,
На том, на крутом берегу…
Приедёшь ли, дефка, вдругоредь?»
…А что я ответить могу?

Кузнечик серебряно-тонко
Поёт, как ручей в полусне…
И снова, глазами ребёнка
Та встреча увидится мне,
Забродит в душе и нахлынет
Всё то, что забыть не могу:
И взгляд её, горше полыни,
И ветра осенний разгул…

«Что камень, на сердце обида:
Есть дети, да где они, где?
Отправили в дом инвалидов!..
Как встрече-то не обрадеть?»

И пряди пригладит седые…
«Ах, годы – что дым на ветру…
Живите, покуль молодые!..»

И слышится снова: «Помру,
Никто хоронить не приедет…
А ты передай-ко, бывать,
Хошь кто-то из бывших соседей
Заглянет меня повидать…

А дом-от стоял на угоре,
Я карточку – вот, берегу…
Приедешь ли, дефка, вдругоредь?»

…А что я ответить могу?

Обрывист берег. Жухлая трава.
Сухие ёлки ёжатся, сутулясь.
По-щучьи лодки к берегу приткнулись
И так остались после Покрова.

В избушке доживает век рыбак,
Он ловит звёзды тальниковой сетью.
Он за водою ходит на рассвете,
И топит печь, и кормит двух собак.

Ещё не стало время, словно лёд,
Но видит он, склоняясь над рекою,
Как по теченью к вечному покою
Он на дырявой лодочке плывёт.

Над ним стоят опавшие года,
Ему уже не страшно и не больно,
Он видит, как уныло и спокойно
Над головой смыкается вода.

И где-то там, за кромкой дня и льда,
Где льдом ещё не тронуло фарватер,
Реки небесной алая руда
С водой сольётся и его подхватит.

Дрёма лесная, еловая глухомань,
в тёмный олёшник упрятан души ручей.
Ветер весенний, ты прилетай, шамань,
как мне легко от бессвязных твоих речей!

Как ни красна чужбина, да горек хлеб.
Дымом разлуки выело мне глаза.
Берег такой ещё отыскать бы где,
чтобы сумел меня к себе привязать!

Этой весною я и сама – река,
чувствами переполнясь, выйду из берегов.
Хватит по свету счастье своё искать,
время настало вернуться под отчий кров,

в материн дом. Пусть холодно в нём пока,
но принесу для печки охапку дров,
воду – из речки, озера, родника,
запах сосновый светлых лесных боров,

смех серебристый маленьких ручейков,
говор неумолкаемый этой воды живой —
лепет детей, от которого так легко,
как от щемящего, сладкого слова «домой».

Не устанешь – и отдых не в радость.
Пусть немного затянется путь.
Но с каким наслажденьем прилягу
Я потом на траве отдохнуть.
Август месяц пыльцой запорошен,
Да не кошены травы в лугах,
В повители мышиных горошков,
В завитках иван-чая в логах.
Из ромашек венок-плетеницу,
Да из диких гераней свяжу,
Ароматную мяту с душицей
В изголовье себе положу.
Скроет солнце небесная застепь
И прохладой меня одарит,
Будут долго в озёрах плескаться
Золотые досветки зари…
Всю любовь,
всё, что в сердце теснится,
Всю сердечную эту тоску —
Всё вплету я в свою плетеницу
И в цветы, и в слова облеку.
Пусть не скоро путём неезжалым
Мимо синих озёр и лесков —
Я приду
к земляничным началам,
К водам детства,
к полям васильков.

Ты вся – как утро на Двине
С огнями, зорями.
На берегу, среди камней —
Цветок лазоревый.

Здесь краски всей моей земли
В реку уронены.
И я здесь – близко
иль вдали —
Не посторонняя.

Брожу в лугах, что отцвели,
Где травы скошены.
Печали всей моей земли
На сердце брошены.

Безлюдье малых деревень,
Мой край покинутый.
Не радует грядущий день,
И сердце вынуто.

О родине, да всё о ней,
Что в счастье, в горе ли:
«На берегу, среди камней —
Цветок лазоревый»!

– Да ведь нынче такие не носят! —
И старинный откроет комод,
И достанет – тот беленький, в розах
Плат с кисьём, что она бережёт.