Наталья Гордина - Сады души моей

Письмо первое

Привет из Рима, Энний Тит!
К концу подходит лето,
Весельем Вечный Град кипит,
Остротами поэтов.
Ряды богатеньких юнцов
На форумах и в храмах
Щебечут о делах отцов,
Пирах, боях и дамах.
Театры, как всегда, битком
И ипподромы тоже,
Все, кто знаком и незнаком,
Болтают шумно в ложе.
В амфитеатрах просто бум:
Задором битв объяты,
Кричат, в азарте встав, с трибун
И бедный, и богатый.
Мерцает в лужах солнца свет,
И ветерок играет.
Тебя, любимый, рядом нет —
И сердце грусть пытает.
Ты так далёк, мой милый Тит,
Всё без тебя постыло,
И город, радости открыт,
Мне кажется могилой.
Я здесь – ты там, в чужой стране,
В краю народов диких.
Ты вспоминаешь обо мне
Среди боёв великих,
Седлая в битву скакуна,
Во время пеших маршей?
Я без тебя грущу одна
Средь роскоши и фальши.
Амфитеатр мне надоел,
Тоску наводят храмы.
Здесь каждый третий словом смел,
А на поверку хамы.
Одно их пошлое влечёт,
Инстинкт звериный всюду,
С арены кровь ручьём течёт —
Вот здешних вкусов блюдо.
Подумать только, центр земли,
Мечту цивилизаций
Так быстро превратить смогли
В посмешище для наций!
Быть может, приговор жесток,
Я ведь недавно в Риме,
Но, кто читает между строк,
Зрит истину и в гриме.
В провинции любой пустяк
Взгляд вдумчивый откроет
И, если человек дурак,
Одежда то не скроет.
Однако в Риме всё не так,
Здесь главное – одежда,
И будь ты хоть сто раз дурак
И тысячу невежда,
Но если ты не без гроша,
Есть дом, рабы и вилла,
Ты – меценат, ты – ум, душа,
Ты – бог, герой, Сивилла,
Чьё имя бренное в веках
Поэт запечатлеет.
Построен мир на дураках
И ими богатеет.
Идёт война – здесь маскарад,
Повсюду смех, веселье,
Убийства, бойня и разврат,
И вечное похмелье…
Не в силах боле я писать,
Объята возмущеньем.
Пришёл гонец письмо забрать.
Шли мне своё прощенье
За желчь описанных картин
(Не город – пантомима.).
Победы, храбрый паладин!
Лукреция. Из Рима.

Письмо второе

В разлуке я открыла Рим,
Что так на сон похож,
И форумы, когда по ним
Бурлит носилок дрожь,
Священных храмов легион,
Жрецов, богам послушных,
И в дымке хмурый небосклон
Над дланью улиц душных,
Тоску на лицах у людей,
Плетущихся куда-то,
И сон пустынных площадей
В объятиях заката…
А помнишь наш цветущий сад
И шелест листьев алых?
Их красил золотом закат
На кронах величавых,
Когда в вечерней тишине,
Вдали от буйства света
Ты о любви поведал мне
И молча ждал ответа…
Хрусталь воды пожар небес
Зеркально отражал,
И, перевернут, сонный лес
На дне реки дрожал,
И солнца диск, гоним луной,
За тучи уплывал —
Ты в первый раз, любимый мой,
Меня поцеловал…
А расставанья помнишь час?
Рассветною порою
Как слёзы капали из глаз
Водою дождевою,
С моим портретом медальон
Как ты сжимал в ладони
И как твой конь, центурион,
Копытом бил в загоне?..
Воспоминаний горечь лишь
Осталась мне отныне.
Мечом ты варваров разишь
На призрачной чужбине…
Представь себе, сегодня я
Храм Весты посетила.
Невеста скорбная твоя,
Богиню я молила
О возвращении твоём
Живым с полей сражений
И чтобы ты в краю чужом
Не ведал поражений.
На алтаре огонь пылал,
И жриц мне стало жалко,
И вдруг мне голос прошептал:
«А ведь и ты весталка,
Хоть пламя чувств горит в груди,
Как факел полыхая
И все преграды на пути
К любимому сжигая!»

Письмо третье

Я жизни круговерть
Прожить хочу, любя.
Идущие на смерть
Приветствуют тебя.
Холодной стали звон
Безжалостен и груб,
Срывая злобно стон
С вдруг побелевших губ.
Испуганно дрожа,
Раб молит: «Погоди!»,
Но остриё ножа
Уже в его груди,
И смотрит смерть в глаза,
Душа стремится ввысь,
И неба бирюза
Взывает: «Пробудись!»
Изящный чёрный барс
Рычит, к прыжку готов,
И юноша, как Марс
Прекрасен и суров,
Стоит с мечом в руке
И молчаливо ждёт.
Вот в яростном прыжке
Зверь бросился вперёд,
Сплелись врагов тела,
Кровь хлынула рекой —
И публика ждала
Кончины роковой.
Герой главой поник
И выбился из сил,
И леденящий рык
Арену огласил.
Да, торжества закон
Сулил пантере рок,
Но, умирая, он
Вонзил в неё клинок.
Душа моя поёт,
А сердце всё в крови,
И кровь ту жадно пьёт
Вампир моей любви.

Письмо четвёртое