Татьяна Вольтская - Почти не болит

Стайками скаутов, скачущих, как назло,
С песнями во дворе, над крылатой стаей
Серых монахинь. А то, что не слышно слов —
Не беспокойся – я по губам читаю

Все, что ты мне еще не успел сказать,
Все, что я сказать тебе не успела,
И струится над нами каменная лоза
С полустертой листвою и гроздью, почти что целой.

Здесь столько солнца и воды,
Что кажется ненастоящей
Страна дождей, и даже ты —
Как будто запертые в ящик.

Венецианское стекло
Волны
рассыплется, художник
Сотрет и пальму, и весло,
И зной. Останется село
В углу холста,
и ты, и дождик.

Где же мелодия, что была моей, —
В шуме мотора, в звоне колоколов ли,
Где же вы, легкие ветры из-за морей,
Ночью всегда отправлявшиеся на ловлю
Красного зверя, скользящего в тишине,
Птицы, пером шуршащей над головою,
Тайного слова, слышного только мне,
Скрытого облаком, мокрой листвой, травою,
Зяблика песенкой дармовою
И твоим лицом, повернутым не ко мне,
Где же мелодия, что была судьбою?
Вот уже осени огненная река
Дышит неслышно, ищет свои верховья,
В поле выходит маленькая Прасковья
С хлебом в тряпице и крынкою молока.
Сбился платок, прозрачна ее рука,
Вот уже, песню ее приметив,
Солнце остановилось, как Шереметев,
Голосом детским пойманный на века —
Так высоко взлетающим, как прыжок,
Выше лесов, над огненною рекою, —
Где та мелодия? Вот же ее ожог,
Вот же свирели ее, гобои,
Флейты живые. Выпьем на посошок.
Ветер, лети из-за моря, подуй в рожок,
Звук прижимая влажной своей губою.

Паутинка балкона и арка,
Над парадной – ладонь козырька,
Бледный месяц приклеился – маркой
Сквозь бумажные облака.

Ветка тополя, кромка резная
Первых листьев, похожих на сон,
Ничего мы с тобою не знаем:
Заключен в ожиданье своем,

Человек циферблату подобен
С заклинаньем – замри-отомри,
С сердцем, сжатым в холодной ладони,
С опоздавшим тик-таком внутри.

Праздник кончился – только несмело
Тронешь воду – ну как, не в раю ль?
Только облако в небе созрело —
Собирает манатки июль,

Как любовник – пришел на свиданье
И украдкой глядит на часы,
И грустит, и любуется втайне
Золоченым доспехом осы.

Повернулся невидимый ключик,
Завертелись колесики сфер,
Капля падает, облако глючит,
Запахнешься и глянешь наверх —

Ели сгрудились в платьях до пола,
Ветер дует, дорога пылит,
Быстроногие боги футбола
Улетают, и сердце болит.

Осунулся, сжался лес,
Притих – будто впал в немилость.
Был август – да вышел весь,
И время остановилось.

Грибы еще, то да се,
И берег озерный илист,
А солнечное колесо
За облако закатилось.

И зяблик забыл совсем
Жалейку свою простую.
Еловая карусель
Кружится вхолостую.

Глядишь не в глаза – а сквозь —
Как воду таскаешь ситом,
И в небо звезда, как гвоздь,
По самую шляпку вбита.

Летний лес – как мир перед войной —
За стеной сорочьи перебранки,
И подушки мха, и ты со мной,
Теплая кора, смола из ранки,

Флаги солнца и моторы пчел,
Белый гриб, Филонов и Дейнека,
Ты со мной и наизусть прочел
Тютчева, и не бывает снега.

Вьющийся рябинный крепдешин,
Бузины взволнованное знамя,
Только сосны на помин души
Зажжены, а чьей – пока не знаем.

Долго-долго смотришь на меня,
Дышит отцветающая кашка,
И горящей осени стена
В двух шагах, но не видна пока что.

Когда ты далеко и не со мной,
Не здравствуй, грусть – мне вроде бы хватает
Тропы лесной и просеки сквозной,
Брусничного листа, утиной стаи.

Твоя любовь горит, как облака,
Как золото небес над головою,
И потому разлука мне легка,
Как летний дождь, играющий листвою.

А прикоснешься – будто за межой
Невидимый прохожий чиркнет спичку —
И сумерки меж телом и душой
Внезапно превращаются во вспышку.