Евгений Клячкин - Песни

Бьется тело в четыре стены,
бьется мозг в черепную коробку —
весь наш путь, безнадежно короткий,
на биенья мы обречены.

Если вдуматься — смысла здесь нет:
это просто звериная жажда
сохранения права за каждым
выбирать направленье и след.

Но представив, хотя бы сейчас,
разрешение наших томлений, —
мы поймем, что в любом направленье
уже двигался кто-то до нас.

И выходит, что выбор любой,
даже если ничто не мешает,
сам собой очень мало решает
и не ценен еще сам собой.

Значит, суть заключается в том,
чтобы, выбрав любое решенье,
не терзать свою веру сомненьем,
а стремиться вперед, чтоб потом,

прорубившись сквозь косность и ложь,
сквозь сомнения, боль и усталость, —
убедиться: ступенька осталась,
и ее уже не уберешь.

И кому-то, кто вслед за тобой
пробежит там, где ты продирался,
она скажет: «Ведь тот не боялся,
так не бойся и ты, дорогой».

Вот ступенька. А раз она есть,
так не падай в тоске на колени —
ты прорубишь иные ступени…
Как мне кажется, главное — здесь.

Белой ночью хороши
парочки,
только надо б раздавить
баночку —
магазин еще открыт —
сложимся,
остальное на Неве
приложится.

Он с лица — валет червей,
прям, как тросточка,
ищет ту, что порезвей, —
кошечку.
Поиграем, говорит,
в шахматы.
У меня из окон вид —
ахнете!

Скучно девочке одной —
Господи!
(А может, туз-то козырной?!
— сослепу)…
Весь руками перерыт
потными,
на Неве пошел гранит
пятнами.

Это ж надо ж, чтоб тут вот — Россия
и под боком родился еврей.
Но и мы ведь о том не просили,
мы ж не клянчили возле дверей:

мол, впустите на русскую землю!
Мол, хотим упоить ваш народ.
Ах, еврейское око не дремлет —
так и лезет курчавый вперед.

И конечно же, что остается
тем, кто это не может стерпеть,
тем, в ком сердце, бля, русское бьется
и кто смог наконец-то теперь

закричать, как Смирнов-Остапидзе
и как Ленин в прокуренный зал:
«Вот, жиды, вам жидовская виза!
Вот, жиды, вам жидовский вокзал!»

Я платочком и даже рубахой
промокаю слезинки из глаз.
Мы послали Отечество на х…
но вначале — Отечество нас.

Тут обидеться можно, конечно,
но обид я уже не боюсь.
Гой ты, вишня моя, гой-черешня!
Ах ты гой — православная Русь!

Гой ты, вишня моя, гой-черешня!
Ах ты гой — беззаботная Русь!
Ах ты гой — беспросветная Русь.

Вот комарики летят — вертят крылышками.
А вот учитель говорит — вертит пальчиком.
Вот рабочий стоит — станок вертится.
В парке девочка идет — вертит хвостиком.

А ученый сказал: «Земля вертится».
А когда он говорил — языком вертел:
дома пиво у него — недельной давности,
а жена ушла в маскарад одна,

и к сынишке что-то долго нету доктора —
оттого, видать, ему земля и вертится!..
Ну, а что ему земля?! Вот комару — крылышки,
хвостик — девочке, станок — рабочему.

А земле — земле нужно солнышко.
А ему, видать, одно — языком вертеть.