Татьяна Брыксина - Наверное, это любовь!

Он будет шевелить
Привядшие растения,
Зальёт слезами всклень
Ладоши лопухов.
Он будет лить и лить
Всю ночь во отпущение
Тобою за меня
Придуманных грехов…

Мы снова там, где в сны муравные
Тюльпаны нежно вплетены,
Прикосновенья шелкотравные
Всю ночь покачивают сны.

Ещё, по-зимнему наволглые,
Подушки стылы, но в окне
Тепло струятся тени долгие
Двух яблонь в лунной вышине.

Ночным встревоженная шорохом —
Смотрю в смиренное окно,
Почти прощаясь с тем, что дорого,
Что повторить не суждено.

Фонарь, калитка, звёзды майские,
На городьбе махотки в ряд,
Что, как болванчики китайские,
Друг друга сдержанно корят.

Однажды – поводырь и странница —
Мы соберёмся в дальний путь…
Но, ради бога, пусть останется
Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь!

Зной занежил провода,
Втихомолку жалит жито.
Выпью воду из следа,
Из лошадьего копыта.
Выпью с грустью пополам
По неведомому зову,
И заскачет по долам
Жеребёнок бестолковый.
Будет травы обонять,
Чутко воздух стричь ушами
И по улице гонять
С хуторскими малышами.
Будь Алёнушкой ему!
У него пройдёт опаска,
Коль в высоком терему
И любовь живёт, и ласка.
И когда он наконец
Прибежать к тебе посмеет,
Ты весёлый бубенец
Привяжи ему на шею.
Пусть резвится стригунок,
Головой тебе кивая,
Это прочим невдомёк,
Что душа его – живая.

Жизнь – как ногу свело! —
Каждый день несчастливый сюжет…
От тебя до меня телефонное эхо «Алло!»
Не пробьётся – хоть плачь!
Я «Алло…» выдыхаю в ответ.

Мы не слышим друг друга, —
«Алло! Говори! Говори!» Ну а как,
Если, словно подруга,
«Алло» провисает в пространстве,
Где ночь и сквозняк?

«Говори, говори…» – я пойму
По обрывкам измученных фраз,
Что случилось с тобой,
И сама доскажу, почему
Ты готов разрыдаться сейчас!

Никому, никому, никогда
Ничего против нас не сплести!
Я люблю тебя, слышишь?
Остальное – не наша беда!
Ты не слышишь… Прости…

Если голову привычно
Паутиной обвяжу,
В муравейник ежевичный
По колено заброжу.

Задыхается от крика
Сорочиная семья.
Гневно смотрит ежевика,
Как любимая моя.

Но заманчиво поскольку —
Рву в плетёный туесок,
Ежевичную иголку
Занозив под ноготок.

Продвигаюсь глубже, дальше
По листве, по купырю.
Я характером податлив —
Как ни больно, а терплю.

Но как выйду на тропинку,
Ощущаю впопыхах
Муравьиную кислинку —
Ежевику на зубах!

Не ревнуй меня к белому свету,
К ветке жаркого клёна в руке —
Я с лихвой отстрадаю за эту
Неизбежность в чужом далеке.

Мучат, знаю, и ветка, что ало
Шелестит, и оконный просвет,
Я сама этот крест поднимала
И бежала вагону вослед.

Скоро шелест кленовый завянет,
Смоет краски полночная темь,
Скоро, скоро нас рядом не станет,
Но прощаемся не насовсем!

У окна,
Ослеплённая бликом,
Я замру, будут вёрсты мелькать,
И глаза твои, полные крика,
Будут долго меня окликать.

Не ревную, не пылаю,
Грусть веревочкой не вью,
Но тебя, моя живая,
Я пожизненно люблю.

Не пылаю, не ревную,
Но, коль вызрела гроза,
Я закрою поцелуем
Эти грозные глаза.

На удачу уповаю,
Но покорствую судьбе
И душой не унываю
Даже в мыслях о тебе.

Мы расставались не всерьёз —
Всё было, как пришлось,
До пьяных звёзд, до жгучих слёз
Шампанское пилось.
И на распыл, и на раскол,
На смерть и на мольбу
По картам, брошенным на стол,
Гадали мы судьбу.
И хохотали не назло
Друг другу,
Не со зла,
Когда разлучное число
Нам карта назвала.
Мы говорили без конца,
Как не умеем жить,
Хотели пить росу с лица,
А и слезы не пить!
И заплуталась не шутя
Луна среди фрамуг…
Моя душа – твоё дитя —
Чужих боялась рук,
Но, дикой вольности полна,
Невестилась до слёз…
А ты не понял, что она
Храбрилась не всерьёз.