Татьяна Брыксина - Наверное, это любовь!

Её ж нимало не тревожат
Догадки ветреной молвы,
Что не сносить скорей, похоже,
Одной усталой головы!

Не вей, не мечи снеговую остуду
Мне в самую душу средь вешнего дня,
Тебя я забуду, конечно забуду,
Но ты и с другой не забудешь меня.

Чья воля вольнее, чей сон солонее —
Чужую, меня толковать не зови,
Покорная прежде, я сниться умею
Занозисто-вольной беглянкой любви.

И что мне за дело, чья нежность разбудит
В тебе отголоски хмельного огня?!
Желанные встречи… Желанные люди…
Средь самых желанных не будет меня.

И день твой затянут прогорклые тучи,
Повадятся вести в чужие дома,
Пусть я испечалюсь, но ты не получишь
Простого, с цветком повилики письма.

Достойный пощады получит прощенье,
Достойный дороги получит коня…
Тебе моя память больней, чем забвенье, —
И ты никогда не забудешь меня.

Мне в уши напели сороки
Средь зоркого зимнего дня:
Она, как от тёмной мороки,
Устало ушла от меня.

Но голубь на крыше воркует,
Крылом разметая снежок,
Что помнит она и тоскует,
И песни мои бережёт.

А ночью мороз куролесит,
Хрустит снеговое пшено.
Бодает сочувственно месяц
Рогами скупое окно.

Быть может, у пыльной гардины,
В квартирном свечении сот
Она вспоминает повинно
Про мой неуклюжий уход?

Быть может, ей плохо отныне?
А может, впервые легко?
Не буду гадать на мякине
И квасить мукой молоко.

Нас лучше рассудят дороги,
Развяжут любовный клубок…
Отстаньте, злодейки-сороки!
Спасибо тебе, голубок!

Цветы мои вянут,
И платья мои не шуршат,
Глаза не смеются в ночной глубине зазеркалья…
Декабрь на дворе,
И не твой обжигающий взгляд
Меня понимает, когда фиолетовой шалью
Я кутаю плечи в холодной квартире друзей
И чайную чашку в озябших ладонях ласкаю, —
Ты пил из неё лишь вчера,
А сегодня на ней
Мои поцелуи дыханье твоё окликают…
Декабрь!

Снег как будто поминальный,
Сирый, скорбный,
нереальный,
Через лес прошел шажком.
Все же пасмурные ели
За ночь густо поседели —
Не расчешешь гребешком.

От природы невезучий,
На заре на всякий случай
Заяц спрятался в терны.
Снеговик застыл корявый…
Тишь какая, боже правый,
Угоришь от тишины!

Лишь знакомая синица
Под окно моё садится
И вертится, как юла.
Чем славна, скажи на милость:
Или кошку посрамила,
Или море подожгла?

А зима ещё в начале,
Как бы мы не заскучали,
Одинокие, вдвоём.
Но синица-неуныва
Чуть щебечет: «Будем живы!»
Соглашаюсь – не помрём…

Будем живы! Будем живы!
Зайцы, птицы, ели, сливы,
Сколько надо лет и зим.
В снеге скорбном, в буре злобной
Лучше мы от смеха лопнем,
Чем от грусти угорим!

Слава богу, беды не случилось,
И зима стороной не прошла —
Просто снега высокая милость
Оказалась для нас тяжела.

Просто снега небесная заметь
Нас уводит, уводит туда,
Где почти одичавшая память
Телефонные рвёт провода.

Догадаться, чья память короче,
Может быть, не из тяжких трудов,
Если вспомнить от ночи до ночи
Вереницы ослепших следов.

Этой муки морозная скрута
Разрешилась почти у шоссе —
Третий мудрый следы перепутал
И к проезжей свернул полосе.

Так не поздно ли, милый,
не поздно ль
По прошествии стольких снегов
Проклинать эту тихую звёздность,
Эту память и эту любовь?

Станет ветром последнее слово
Декабря, уходящего прочь, —
Отгони его веткой еловой,
Как беду в новогоднюю ночь.

Не верю ни в чох, ни в жох,
А что-то в душе скулит.
Венчальный такой снежок
Кому-то любовь сулит.

Он сеется – невесом,
Похрустывая едва,
Сиреневый, словно сон,
На тёмные дерева.

Крещенское волшебство —
Щекочущий снег в руке!
Я скоро пришлю его
Мерцать на твоём платке.

А ты в толчее деньской,
Печали сведя со рта,
Вдали повторяй за мной:
Великая лепота!