Татьяна Брыксина - Песня вечной дороги

Не докричаться и не добудиться!
Солью мои набухают ресницы…
Милые, милые, если б туда,
Верные Богу, дороги сходились,
Я бы спросила, о чём вы молились
Ночью, прощаясь со мной навсегда.

Если бы слёзы туда доходили,
Милые, как бы меня вы любили!
Впрочем, меня вы любили и так —
Без покаяний моих и рыданий,
В домике тихих своих ожиданий
Зимней «славянкой» засыпав чердак.

Эта смутная дорога,
Эта ясная дорога,
Берег поля,
Край отрога,
Ночь, заснеженная всклень,
Многожильный старый «газик»,
В лог сползающий полого,
Золотые капли света
Заотрожных деревень…

Дом всё ближе, ближе, ближе…
Как чиста зима ночная!
Как синё кружат над полем
Свеи звёздной высоты!
Век бы ехала, как еду,
Век бы думала, что знаю,
Как любить,
Как быть любимой
С добротой без красоты!

Эта смутная дорога,
Эта ясная дорога…
Кто там? Ёлка у отрога?
Тень подпёртого столба?
Машет варежка живая:
– Подвезите ради бога!

По щекам текут, как слёзы,
Капли талые со лба.

По февралям судьбы моей
Тянуло холодом с полей,
Бирючьим веяло оврагом,
Позёмкой зла, метелью бед
Переметало Божий свет,
Чтоб спотыкалась шаг за шагом,

По февралям моей судьбы
Скитался дух родной избы,
Фуганок пел, шуршали стружки…
Отец над струганой доской
Молчал, застигнутый тоской,
Пуская дыма завитушки.

И всё как сон! В печном кутке
Укроп сушился в узелке,
Дерюга, валенки, фуфайка…
А я – ни силы, ни ума! —
Ещё не знала, что зима —
Навек судьбы моей хозяйка.

Не поминая всуе мать,
Я всё ж училась понимать
Особый смысл того, что было
И будет до скончанья дней
В несообразности моей…
Февраль, февраль, я всё простила!

Другим и улица тесна,
А мне и валенки – весна…

Мой крестьянский герб —
Неотступный взгляд,
Острозубый серп,
Буерачный сад,
Красный дом с крыльцом,
Потолок с кольцом,
Колыбель с мальцом
И гнездо с птенцом.
Тесен щит ему,
Краток век ему —
Словно май в саду,
Он в моём роду.

Русь молодая,
Крестьянская дева Россия —
Вся над купелью
И вся в позолоте огня…
Крестница Настя
И крёстная Анастасия
Есть у меня.

Крестница Настя
На первом причастии лета
Ловит ладошкой —
Не может поймать муравья…
В тонких ресницах
Глаза голубичного цвета —
Радость моя!

Крёстная Настя,
Ночами итожа печали,
Зёрна семейные
С горькой сбирает земли.
Руки её
Не одну колыбель докачали,
Тем и спасли.

Зори небесные,
Травы в накрапах росинок,
Я вас прошу,
Коли Троица нынче щедра,
Анастасиям моим
Накроите косынок,
Дайте добра!

К Божьему храму,
Где светятся души нагие,
Выйдем с рассвета
По тёплым волнам ячменя…
Как мы едины,
Родные мои, дорогие,
В тихости дня!

Руки скрещу на груди,
Как дороги земные,
Крестик нательный
Ответит на всякий вопрос…
Настеньки, Насти,
Настюшки, Анастасии,
С нами Христос!

Лобастые валенки деда Ивана,
Курносые чёсанки бабушки Оли
Рядком приспособив на спинке дивана,
Себя представляю учителкой в школе.

И кашляю строго, и буквы диктую,
Сержусь понарошку на глупых двойняшек:
– Ты как, остолоп, написал запятую?
А ты поровнее держи карандашик!

Моим «первоклашкам» какая учёба? —
Топтаться по снегу да сохнуть на печке! —
Сидят обалдело, молчат твердолобо,
А кажется, ёкают всё же сердечки.

И маетно в доме, и стужа такая,
Что пар, индевея, висит над порогом,
А бабушка, слабостям не потакая,
Идёт исповедоваться перед Богом.

Лишь деду над «Справочником пчеловода»
Январскую жизнь коротать не докука…
– Ольгуня, не степлилась к ночи погода?
– Куды там!..
И снова ни звяка, ни звука —

Мышонок не шоркнет…
Но если почтарка
С письмом припожалует —
Господу слава! —
И деду подносится гордая чарка,
И бабушка ходит, как майская пава.