Михаил Зайцев: И радости, и печали. Книга 1

Летят над белым снегом
И на меня глядят.
Глаза зажмурю – светом
Через меня летят!

Устала ночь листать
Снов разноцветных книжку,
По буквочкам вприпрыжку
Ковёр обмана стлать —
Сулить и обещать,
Глядеть в глаза и лица,
Наказывать, прощать,
Винить, самой виниться.
Устала всуе лгать
И пожимать плечами:
Уже, мол, не догнать
Слетевших обещаний,
И всех, мол, не простить…
Под утро у порожка
Начнёт сама просить
Дать ей поспать немножко.

Январь на исходе. Но снега
Ползущая небом телега
Так и не решилась терять.
Капуста в подвале прогоркла.
И в речку с крутого пригорка
Не прочь ребятня понырять.
Знать, Бог рассерчал не на шутку,
Раз новую белую шубку
Так и не надела жена.
Грустны её чёрные очи,
И не упоительны ночи,
Всё меньше в них ласки, чем сна.
Как стыдно! Не ласки – работа,
Души онемевшей зевота —
Забыл, как любимую звать.
А раньше влетал к ней с разбегу
По хрусткому твёрдому снегу,
Да где его нынче-то взять.
Тоскливо. Обыденно. Пусто.
Всё горше в подвале капуста.

Это кони пасутся на диком лугу,
В росных травах по холку купаясь.
Это женщина милая в душном стогу
Спит в чём мать родила, улыбаясь.

Это солнце спешит поджигать небеса,
Потрепав жеребёнка за холку.
Это женщины спящей родные глаза
Открываются потихоньку.

Это солнце в зените, как улей, стоит.
Это кони идут вразнобой к водопою.
Это женщина в зеркальце тихо глядит
И припухшие губы обводит рукою.

С тобою я не спорю,
А просто так сижу,
И, как стрелец в дозоре,
Вокруг себя гляжу.

А ты глядишь с укором,
И в сумеречной тьме
Под неусыпным взором
Так неуютно мне.

Легко мне улыбнёшься —
Я весь схожу с ума.
А если отвернёшься —
Наступит вовсе тьма.

На закате дня
Не тревожь меня
Словом и улыбкой.
В нашей жизни зыбкой
Всё-то перемолото,
Вязано и колото
Примиренья пыткой.
Рядом – далеки.
И куда уж дальше,
Если и руки
Не подашь без фальши?!
Тянутся денёчки,
День летит за днём…
Ради сына, дочки
Так вот и живём.

По какому праву
Ты велишь, Елена,
«Посмотри направо»,
«Посмотри налево»?

…Есть такое право
У тебя, Елена! —
Посмотрел направо,
Посмотрел налево.

Заградительную ладонь
Бог поставил ребром: «Человече,
Во вселенную мчась далече,
Колыбельку мою не затронь
Равнодушным стальным крылом.