Сергей Ростовцев - К Огонькам Созвездий

То смелее можешь стать, и снова

Попоститься в будущем году.

Через год откажешься от мяса.

Пол дороги ты уже прошёл.

Откажись от пива и от кваса.

Только день в году? Ну? Хорошо?

Вот когда ограничения эти

Ощутишь, оставшись жив вполне,

Ты поймёшь, что ты за всё в ответе

Быть способен. Сил твоих – вдвойне.

Значит через год, вдвойне смелее,

Откажись от пищи и воды.

Ничего не станется еврею,

Кроме избежания беды.

И не важно, веришь ли ты в Бога.

Прибывает сила велика.

И легка ногам твоим дорога.

И работа спорится в руках.

Но начни уже сегодня.

Ладно?

Раз евреем быть судьба дана

Не поешь варенья с шоколадкой.

Не попей, ни водки, ни вина.

Если даже не знаком ты с Богом

И не знаешь, где носить кипу

Если ты еврей, то хоть немного

Помолись. Хотя бы в Йом Кипур.

Огни ресторанов

Розгами хлещут.

Хватит буханок

И вот вам зрелища.

Палуба моря

Огнями скована.

Балуя, вздорит,

Лентой рисковой.

И кипарисной

На палубу тенью,

Падают риска

Переплетенья.

Море дотошно

Тень эту точит,

Этой и прошлой,

И будущей ночью.

Из царства мучений да в княжество пыток,

Спешили, надежды питая.

А кто торопил нас на эту попытку,

Те нас у столбов и пытают.

Сказали: «Театр там…и живописно»

Театр! И мы в нём актеры.

Нам спины и плечи искусно распишет,

Один живописец матёрый.

Кого-то чуть-чуть покатают на дыбе.

В кого-то иголки втыкают.

Чтоб только не сразу подохнуть могли бы,

Не сразу направились к раю.

И вот на последних не вырванных жилах,

Не зная житья безобразней,

Спешили, спешили,

Ах, как мы спешили …,

В столицу империи казней.

Жила улитка в доме своём,

И никого не трогала.

Медленным и спокойным своим житьём

Никому не обязана,

Кроме Бога.

Чистила камешки морского дна,

От погибших растений.

Пока на берег не пришла она —

Неврастеничка.

Крутились вокруг её бедер, как мухи,

Подобные ей, молодые самцы.

Один улитку ей подал в руки.

– Сгодица для пепельницы?

И улитку ножом сковырнув безразлично,

Для него смерть улитки не горе.

Закурил, и засунул сгоревшую спичку

Туда…

Откуда плакало море.

Я уже забыл куда спешил

По аллее парковой, в апреле

До сих пор, на расстоянье в жизнь

Ощущаю запах той сирени

Я тогда нарвал большой букет…

Не букет – огромный ворох веток.

По аллее,

По сиреневой реке

Юности,

Гуляя до рассвета.

Парк – букетом сделала весна

мне в подарок.

И плыла на запад

Полная, весенняя луна,

Сквозь сирени множащийся запах.

Господи, какая благодать?

Расцвела сирень в конце апреля.

Запах через страны и года…

Запаху флакончика – НЕ ВЕРЮ!

Ты мой город любимый, прощай навсегда,

Коренной отрываюсь своими корнями,

Я от тех, кто в земле и уже никогда,

И не здесь и не там не увидится с нами.

Я в проулках твоих знаю каждый ухаб,

И не раз я в далекую топал дорогу.

И удачлив бывал, а бывало и слаб,

Но всегда к твоему возвращался порогу.

Я когда-то шелковицы здесь посадил,

А потом, когда выросли, тряс их на простынь.

А теперь от тебя и от них уходить,

Мне, поверь мне, поверь мне, поверь мне непросто.

Только место заказано. Куплен билет.

Я не нужен тебе, я не нужен, не нужен.

Я нашёл свой единственно верный ответ,

И совсем не хочу, чтоб тебе было хуже.

Я такое пытался создать для тебя.

Я вселенную понял, но нет здесь пророков.

И теперь свою память пакую в себя,

Дожидаясь в билете указанных сроков.

Я приеду и там посажу апельсин,

И лозу винограда в пустыне взлелею.

И жилище построю, хватило бы сил,

В той земле, что отныне считаю своею.

Значит город чужой, но любимый прощай

Я уже отрывался корнями своими

И от тех, кто в земле и живущих сейчас

Суждено ли еще мне увидится с ними?

1991

Яблоки оделись

Белыми цветами

Как из удивительного сна.

И влюбилась девочка в мир, где снег растаял,

В мир, где танцевала весна.

Солнечные лучики

В превеселом танце

По небу водили облака.

Так хотелось девочке радостно смеяться,

И касаться лучиков слегка.

Бегать по лужайкам,

Там где одуванчики.

Трогать молодые васильки,

Так любила девочка в превесёлом танце,