Юрий Бердников - Красивей не было и нет. Русские женские имена. Азбука любви. Книга первая

Сияя – как из-под венца —
ворвалась в поднебесья выси,
и вдохновенней нет лица —
палитра чувств сильней актрисы!

Как относиться мне к словам
твоих признаний – как к прологу:
судьба и хлеб напополам,
иль всё же бить пора тревогу?

Не странно ль, всё, чем дышим и горим,
уже свершалось раньше в чьей-то жизни?
И пусть твой путь пока необозрим,
эпохе не предъявим укоризны.

Любви уроки пылко повторим,
забыв слова, дань отдадим молчанью,
как будто не было последних зим
и это первое на всей Земле свиданье.

Тобою движет основной инстинкт —
и дня без этого прожить не можешь.
Я для тебя загадочен, как сфинкс.
Расстанемся – ты сразу занеможешь.

И мне без жарких губ твоих нельзя,
без слов любви, горячего дыханья,
пусть скоротечна буйная гроза —
но бесконечно женщины познанье…

Ты – классный детектив. Отличный сыщик.
И в личной жизни вряд ли ретроград.
Напрасно взор ревнивых жён изъяна ищет,
что до меня – с тобой хоть в рай, хоть в ад.

Но если второпях задёрнешь шторы
и поволока затуманит взгляд,
войти в твой дом спокойно смогут воры
чтоб всё забрать, что только захотят.

Наездница и конь, сливаясь воедино,
наперерез летят во весь опор —
и вот, галопом одолев ложбину,
взмывают вихрем вверх на косогор.

Гарцуя, с пылкою отвагой попрекаешь,
с огнём играя в яркой новизне —
сколь многого о жизни ты не знаешь,
надменная богиня на коне…

Представь, любимая, не знаю суахили,
и в том плохого я не вижу ничего.
Им без меня спокойней – племенам на Ниле,
не встряну в их разборки: кто кого!

Мне лишь с тобой суметь бы разобраться,
оставив остальное на потом.
Позволив вдаль тебе одной умчаться —
как я вернусь в пустой и гулкий дом?

Среди старинных зданий на бульваре
носились угорелые слепни,
раскинув кроны, древние чинары
нам тень давали в солнечные дни…

Когда же время мифы развенчало,
столь вероломно распри возродив,
мы встретились у прежнего причала:
ты – одалиска, я на час халиф.

Ни разность лет, ни твой шальной настрой
при встрече первой не были преградой.
В те дни страною правил летний зной,
прифронтовые обойдя рокады.

В палатке душной, полог приоткрыв,
витала в мире призрачных фантазий.
Когда же вдруг заметила призыв —
и речи не могло быть об отказе.

Ты ходишь по Москве в нелепых бриджах —
сама себе владычица и госпожа,
когда сияньем солнца утро брызжет
и к полдню движется, нисколько не спеша.

Изгибы форм изящных, чёткость линий,
терпенье мудрое и дерзостный размах
достанутся не мне: Тейшебаини! —
который день звучит в твоих устах.

С высот величия нисходит королева,
ввергая пажа в жаркое смятенье.
И простодушных завлекает дева,
внезапное изобразив смущенье.

Юнцов коварно совращают куртизанки,
шокирует влюблённого нудистка,
и как же вспыльчивы ревнивые испанки —
но кто б такое ждал от гимназистки!

Халатик кажется воздушнее пушинки —
прозрачный символ каверзных тенёт.
А трусиков как нет – задуманы так стринги:
нескромную являть мужчинам плоть.