Мария Петровых: Костер в ночи

Шлет тюленя снова,
Хоть устал гонец.
Огненноголовый
Выручил кузнец.

Жильвинас в тревоге
Думает: «Как быть?
Как пути-дороги
Эгле преградить?»

Он кудель дает ей:
«До утра спряди,
За пустой работой
Долго не сиди».

Но не спрясть кудели
И на третью ночь,
В непосильном деле
Кто бы мог помочь?

К знахарке тюленя
Эгле тайно шлет
И ее веленья
В нетерпеньи ждет.

Знахарка сказала:
«Разгадать не мне ль?
Тут заботы мало —
Надо сжечь кудель!»

И сжигает Эгле,
Трепет затая:
Вьется в белом пепле
Черная змея…

Жильвинас суровый
Не дает вздохнуть
И работой новой
Преграждает путь.

«Прежде чем проститься
Нам настанет срок,
Припаси гостинцы,
Испеки пирог!»

Но посуда скрыта,
Эгле как без рук.
Лишь худое сито
Объявилось вдруг.

Как пустое место,
Хоть какой бы прок!
В чем поставить тесто?
В чем испечь пирог?

К знахарке столетней
Вновь плывет гонец…
Ночью труд последний
Кончен наконец.

День встает, сияя,
А царевич-змей
Грустен, провожая
Эгле и детей.

Берег. Эгле знает
Все тропинки здесь.
Жильвинас вздыхает —
Как разлуку снесть!

Затаив тревогу.
Говорит жене:
«Эгле, путь-дорогу
Сыщешь ли ко мне?

Вот он, край отрадный,
Что тебя манит!
Ветер беспощадный
Сердце леденит.

Люди здесь объяты
Злобою слепой.
Сгубишь здесь меня ты,
Не спастись самой.

Коль проговоритесь,
Как меня зовут, —
С вами не увидясь,
Я погибну тут.

В замок наш прекрасный
Не найдешь путей,
Горьким и напрасным
Будет плач детей.

Минет день девятый,
Вас я буду ждать;
При лучах заката
Свидимся опять.

Как придешь обратно,
Крикни, Эгле, мне.
Зов тысячекратно
Прозвучит на дне.

Жив я — белоглавой
Выплеснет волна.
А погиб — кровавой
Подползет она».

И клянутся дети,
И клянется мать:
Никому на свете
Тайны не узнать!

Вот оно, раздолье!
Не охватит взгляд.
Будто ждало поле
Эгле и ребят.

Распевают пташки,
Вьются мотыльки,
Дети рвут ромашки
И плетут венки.

Зыблется от ветра
Золотая рожь.
Росы нынче щедры,
Сенокос хорош.

Все-то детям ново!
Эгле у ворот
Рыбака седого
Сердцем узнает.

Детства мир беспечный
Видит пред собой,
Дорог бесконечно
Уголок любой.

«Батюшка мой милый!» —
«Доченька моя!»
Будет все, как было,
Вместе вся семья!..

О лихой разлуке
Плакать недосуг, —
Маленькие внуки
Прыгают вокруг.

С моря прибежали
Братья-рыбаки,
Сестры побросали
Кросна, челноки.

К ним со всей деревни
Собрался народ,
И волны напевней
Эгле речь ведет,

Как жила без горя
Средь морских зыбей,
Волны синя моря —
Сестры-братья ей.

А родные тут же,
Словно не со зла:
«Почему ты мужа
К нам не привела?

Да скажи сначала,
Как зовется змей?..»
Эгле замолчала,
Словно речь не к ней.

«Здесь живи, Эглуже,
Здесь твой отчий дом». —
«Нет, вернусь я к мужу,
Мы домой уйдем.

На девятый день я
Быть должна назад».
Братья в возмущеньи
Слушать не хотят.

«Ты три дня, три ночи
Средь семьи своей,
А сказать не хочешь,
Как зовется змей!»

Девять братьев снова
Ей чинят допрос,
А сестра — ни слова,
Очи полны слез.

Братьев злость-досада
Точит, словно ржа:
Разузнать им надо,
Как зовут ужа.

«На Иван Купала
Ночью в лес пойдем,
Ведьмы, чай, немало
Знают обо всем!»

День ромашки. Пенье
Вдаль летит с реки.
Дети в свежем сене
Куклам вьют венки.

Папоротник в чаще
Ночью расцветет,
Огонек дрожащий
Всех с пути собьет.

Черный ад сегодня
Соберется тут.
Духи преисподней
Игры заведут.

Из глуши еловой,
Смутно озарен,
Девятиголовый
Выползет дракон.