Роберт Рождественский - Семь поэм

Всегда был этот жребий обманчив...
Гоняет кошек будущий лирик.
Час пробил! И решается мальчик
поэзию собой осчастливить.
Решает вдохновенно и срочно
засесть за стихотворную повесть...
Пока не написал он ни строчки,
я говорю: - Хороший, опомнись!..
Литература - штука такая:
её который век поднимают.
В литературе - все понимают -
хоть сто прудов пруди знатоками!.
Живём, с редакторами торгуясь,
читательским речам не переча.
Как говорил философ Маргулис:
«Причёсанным - немножко полегче...»
А мальчики не знают про это!
И главное - узнают не скоро...
Ах, дети, не ходите в поэты.
Ходите лучше в гости и в школу...
Как в очереди: первый... последний...
Как в хоре: басовитый, писклявый...
Шагаем, спотыкаясь о сплетни,
в свои дома, где стены - стеклянны...

Зелёным пробавляемся зельем..
Скандалы называем везеньем.
Уже умеем пить - как Есенин.
Ещё б теперь писать - как Есенин...

А мальчики не знают про это!
А мальчики придумали скверно...
Ах, дети, не ходите в поэты.
Ходите лучше в парки и скверы...

Я б эту землю милую проклял!
Повесился бы, честное слово!..
Но светится, дрожа над порогом,
улыбка Михаила Светлова.
В любом из нас её повторенье.
В любом из нас бормочет и стонет
наивное высокое время.
Где стоит жить. И рыпаться стоит!..
Был мальчик либо ябедой, либо
родителей не слушался мальчик...
Ах, дети, не играйте в верлибры.
Играйте лучше в куклы и мячик.

Но, с грядущими дыша заодно,
я зверею от сусальных картин.
Будет так, как будет. Так, как должно.
Так, как сделаем. И как захотим.
Мне занятно думать, что когда-нибудь
поразмыслив над бумагой немой,
наш невиданный, неслыханный путь
обозначат восходящей прямой!

Будут тигры - в клеточку,
а слоны - в полоску.
И любому ленточку
подберут по росту...
Сом зааплодирует
снегозадержанью.
Осам опротивеет
незнакомых жалить!..
И - совсем не рады
бою барабанному -
станут генералы
в цирках подрабатывать...
Захмелев от счастья,
позабыв тоску,
будет плавать частик
в собственном соку...

В переливах вальса
в ГУМе и в высотном, -
будет продаваться
развесное солнце.
Жаркое, весеннее!
Много! Честь по чести...

Так что краска серая
навсегда исчезнет.
(Даже мыши серые
синими покажутся.
И начнут рассеянно
с кошками прохаживаться...)
Будет каждый занят
делом ненарочным.
Плюшевые зайцы
будут есть мороженое.
Дождь, - не затихая
час, а может два, -
будет лить духами
«Красная Москва».
И над магазинами
все прочтут легко:
«Пейте стрекозиное
мо-
ло-
ко!..»

Будет море - берегом.
Будет берег - морем.
Будет холод - бережным...
А дурак - неможным!
Будет час - как сутки.
В областях Союза
от безделья судьи
и врачи сопьются!
Будут звёзды - ульями.
Будут страхи - вздорными.
И воскреснут умные.
И проснутся добрые.
И планеты скачущие
ахнут озадаченно!..

А боятся сказочников
только неудачники.

Теперь я знаю:
ты
идёшь по лестнице.
Вошла в подъезд.
Всё остальное -
ложь.
Идёшь,
как по рассыпанной поленнице,
как по горячим угольям
идёшь.
Земля,
замедли плавное вращение!
Лесные птицы,
кончите галдеж...
Зачем идешь?
Прощать?
Просить прощения?
Сама не знаешь.
Но -
идёшь!

Позабылись дожди,
отдыхают ветра...
Пора...
И вокзал обернётся, -
руки в бока, -
пока!
На перроне озябшем
нет ни души...
Пиши...
Мы с тобою одни на планете пустой.
Постой...
Я тебя дожидался,
звал,
повторял,
терял!
И висела над нами,
будто звезда,
беда.
Так уходят года,
так дрожат у виска
века...
По тебе и по мне грохочет состав...
Оставь!
Эти - губы твои,
движенье ресниц, -
не снись!
На рассвете косом,
в оголтелой ночи
молчи.
Разомкни свои руки,
перекрести...
Прости!
И спокойно, -
впервые за долгие дни, -
усни.

...А ты идёшь наверх.
Костром.
Порывом.
Вот
задохнулась.
Вздрогнули зрачки.
Передвигаешь руку по перилам,
как будто тянешь сети
из реки.
Твоя река сейчас наверх стремится.
А что в сетях?..
Нет времени...
Потом...
Стучит
эмалированная миска
в соседкиной авоське
о бидон...
Соседка что-то говорит печально.
Всё жалуется...
Деньги...
Сыновья...
И ты ей даже что-то отвечаешь,
хотя тебя
ещё не слышу я...