Влад Снегирев - Ихтамнет

2016

Я родился на Майдане
за полгода до войны,
без сомнений, колебаний
вставши в строй, где все равны.

Управляли всем умело
"Кролик", "Порох" и "Боксёр".
Тут и шины – прямо в дело,
вихрем поднятый костёр.

Мы же верили вам, братцы,
дали силу, дали власть.
Завтра будем разбираться,
как смогли вы так упасть.

Остановка, окончанье...
Это что – уже конец?
Безучастное сиянье
обманувшихся сердец?

Тот Майдан не повторится.
Он ушёл, оставив след.
Ну, а новый разгорится.
Приготовьтесь дать ответ.

2016

В наше время не всё решают погоны.
В Интернете нельзя поставить заслоны,
он уютен как сон в родной колыбели
и направит тебя на нужные цели.
Или можно смотреть с женой зомбоящик,
только главное – это делать почаще.

Я хотел бы уехать на берег Крыма:
там, где чайки кричат, пролетая мимо;
там, где волны скрывают след парохода
безразлично в которое время года;
и водой родниковой наполнив чайник,
под Луной исчезнуть в пустоте бескрайней.

Говорят – там теперь ни воды, ни света,
но зимы вовсе нет и долгое лето,
свежий воздух, тепло, не летают пули.
Я поеду туда не сейчас – в июле.
Там, на пляже, смешавшись с горячей толпой,
буду ждать – вдруг проснётся Архангел с трубой.

2016

Молодой лейтенантик в запасе,
что забыл ты в далёком Донбассе?
Может быть, тут родился и вырос,
день грядущий готовя на вырост?

В детстве в Кальмиус гордо и смело
окунал своё бледное тело?
Или, - в шахте глубокой, покатой
довелось поработать лопатой?

Может здесь родились твои дети,
что сейчас сладко спят на рассвете?
Или давние, славные предки
похоронены в селищах редких?

Нет, тебя привезли в "гумконвое",
осовевшего от перепоя,
чтоб нашёл тут духовные скрепы,
посмотрел на раздольные степи.

Ты пришёл убивать меня – брата,
стадионы жечь, старые хаты.
Всё затмил сладкий голос наживы,
словно морок - обманчивый, лживый.

Может быть, на приземистом танке,
я в Воронеж вломился по пьянке?
Или тупо за женские спины
ставил "грады" без веской причины?

Или я с непонятным упорством
занимался в ночи мародёрством;
грабил скрытно не сено с подводы,
а станки, лес-кругляк и заводы?

Ты гордишься, – заоблачный воин,
сбив легко из Малайзии Боинг?
Кто наметил тебе эти цели, -
лица детские в мощном прицеле?

Захотелось вдруг неба чужого?
Ты навеки отрёкся от Бога.
И теперь на лугу, у дубравы,
над тобой растут буйные травы.

И застыла в глазах льдинка неба
той страны, где ты даже и не был,
отражая усмешку урода,
что поссорил два братских народа.

2017

Я так долго молчал потому,
что проклятые снились мне сны.
Видит Бог, – не отдам никому
ни кусочка любимой страны.

Злобный карлик – он брызжет слюной,
руки сжав, и неясен мотив.
Он усталый, безумно больной,
голос слабый и насквозь фальшив.

Равнодушные лица толпы
окружили, теснятся вокруг
словно тени – глухи и слепы.
Стал врагом теперь бывший мой друг.

Старший брат жаждет биться сплеча,
в своей жадности грубый, слепой.
Только правда сильнее меча,
ей победа даётся судьбой.

Ты пока ещё молод и цел,
дома ждут – и я этому рад.
Безучастно смотри сквозь прицел,
ты уже не вернёшься назад.

Будет холод забытых могил,
а ещё недописанный стих.
Ты в глазах у себя затаил
боль и горе страданий чужих.

2015

Уже скоро год, как война на пороге
и, кажется, рухнул привычный уют.
Предчувствием боли, морозом тревоги
пронизаны цены и курсы валют.

А сводки с Востока опять горем дышат,
и беженцы снова идут и идут...
Устал я молиться, да Он и не слышит.
Ведь лучше не знать, что свершается тут.

И вот день рожденья – итог давней даты,
в бокалах вино и горит яркий свет.
Но дарят не книги, как было когда-то,
а крестик нательный и бронежилет.