Наталья Тимофеева - Солнечный ветер. Стихи и пародии

Тепло, уютно, замедляет время
Тягучей лени бережная блажь…
А паучок свой невод надо всеми
Плетёт усердно, высший пилотаж

Под потолком неспешно совершая.
И книга из моих валится рук,
И сон меня полдневный искушает,
Как муху манит в сеть свою паук.

А от кошмы овечьей пахнет шерстью,
В подушках утопает голова…
Как хорошо, когда душа на месте,
И мыслей неразборчива канва…

Проснись, народ! И, если ты не сброд,
А думающий сын своей отчизны,
Стряхни с себя врага, что кровь сосёт
Твоих детей и не даёт им жизни!
Ты впал, народ, в умильный сладкий сон,
Придумав для себя святое «завтра»,
Но занял самозванец русский трон,
В его руке не скипетр, а швабра.
А ты, народ, как малое дитя,
Всё веришь в сказки, россказни и притчи.
Тебя уничтожают, не шутя,
Но с каждым днём свирепее и прытче.
Очнись же ты, кормилец воронья
И бешеных собак, ты не впервые
За правду почитаешь гул вранья,
За панацею – ярма цифровые!

Заграбастал ветер, как бумагу, ворох палой мертвенной листвы.
Снова дописала осень сагу, взяв сюжет из праздной головы.
Все её наряды обветшали, и дождём прошиты кое-как,
На душе лишь холод и печали, и таинствен будущего знак.
Небывало сумрачно на сердце, замирают в воздухе слова,
Ни октав, ни милых птичьих терций, никакого больше колдовства,
Всё предельно буднично и строго. Обнажилась истина, как день.
И одна у осени дорога, и один у осени рефрен:
«Всё прошло, прощайте, аллилуйя…» Золото меж пальцев утекло…
Знобкий ветер, власть свою почуя, споро выбрил землю наголо.

Багров цветок зари в закатный час,
Он полыхает над седым Балканом,
И в сумерках таинственная вязь
Теней дрожит под лунным ятаганом.

Ещё не вся листва пустилась вплавь,
Сорвавшись, в реку времени впадая,
И ветер сучья гнет, как костоправ,
И стонут духи леса, умирая.

А может, это стонет вся земля?
Ей холодно сейчас и одиноко,
А впереди декабрь, снега суля,
Уже нацелил ледяное око.

Я не люблю ни поступь декабря,
Ни ложь его укрыть долину снегом…
Который год озноблено дуря,
Он, по пустым лесным скребя сусекам,

Не может раздобыть себе тепла
Хотя б немного, лишь уныло бродит
По лужам из непрочного стекла
И ветры над горами хороводит.

Печально луч последний канул вниз
И сукровицей облако омылось,
И ночи неизбежный эпикриз
Надежды не оставил мне на милость,

Что сон придёт и ласкою своей
Обнимет, уведя в иные веси…
О, эти сны, – клубки гремучих змей
И пришлый страх в дырявой затрапезе!

Маленькое болотце.
Мостик. Под ним – ручей.
В воду ныряет солнце
В вихре своих лучей.

Где-то кричит кукушка,
Счётлива до минут,
Невдалеке церквушка, —
Колокола поют

То неторопким басом,
То рассыпая трель
Засеребрённым гласом,
А на дворе – апрель.

Весело каплют звоны
С тёплых нагретых крыш,
Шумно галдят вороны,
Воздух от света рыж…

Помню картину эту,
Словно ещё вчера
Юность моя победу
Праздновать начала

Над неустройством мира,
Тронута красотой.
И зазвучала лира
В этой глуши земной.

Но пролетели годы,
Пала на сердце грусть.
Низко нависли своды
Тверди, и воздух пуст.

Скученно и невнятно
Жизнь перешла в абсурд
И потекла обратно,
Пресная, как фастфуд.

Что там во мгле таится?
Кто архитектор драм?
В масках людские лица,
Речь превратилась в гам.

Целенаправлен ужас,
Названа правдой ложь,
Мир лицедеев, рушась,
Так на бордель похож!

Разума нет ни грамма
В тех, кто ни жив, ни мёртв,
Под наважденьем «штамма»