Иван Гусаров - КИЧЛАГ

Окончательно опер загнался,
Был рассеян, унижен, кроток,
В убийстве честно признался,
Звона боялся решеток.

Избрали суровую меру,
Судью он, казалось, не слушал,
В ментовскую заехал камеру,
Заткнув предварительно уши.

Направили опера в дурку,
Будто нож приставили к глотке,
Водит с психами Мурку,
И там стальные решетки.

Поплыла у мента макитра,
Психи молчат, как немые,
Без слов и заглавного титра,
Рисует решетки стальные.

Склонились ивы у пруда,
Мальчик ловит окуней,
Качает лилии вода,
Ветерок летит с полей.

Мальчик вышел на свободу,
Переступил родной порог,
Нагоняет рябь на воду
Теплый летний ветерок.

Прокапал редкий дождь,
Пахнет прелостью земля,
Бежит по ивам дрожь,
Шумят листвою тополя.

В авоське хлеб, вода,
Пригревает солнце спину,
Он знает – арестантская еда
Сильнее делает мужчину.

Мальчик – не маменькин сынок,
Хоть отца не видел сроду,
Уходит солнце на восток,
Хмурит ясную погоду.

Радует мальчишку клев,
Плюет мальчишка на крючок,
В корзинке множится улов,
Ныряет часто поплавок.

Дорожи свободою, сынок,
Портят жизнь оковы,
Посмотри, какой денек,
Не встретишь больше ты такого.

Прекрасен жизни миг,
Если пропитан он свободой,
Прочти побольше книг,
Слейся с матерью-природой.

Мальчик ловит окуней,
Смотрит пристально на воду,
Обошел немало он камней,
Чтобы выйти на свободу.

Мальчик в гармонии с собой,
Опустился тихий вечер,
Шумят над детскою судьбой
Тополя и вольный ветер.

Следак оформил на подписку,
Приставил плотную наружку,
Спокойно съесть нельзя сосиску,
Выпить гнева кружку.

Бессменна оперская вахта,
Надо наглухо залечь,
Жизнь – прогулочная яхта –
Дала сегодня течь.

Схожу-ка к дяде Коле,
Гремел он в южных городах,
Теперь понятия на приколе,
Теперь сухарь не при делах.

Башку сломают опера –
Зачем понадобился вор,
Зависнуть надо до утра,
Запишут беспонтовый разговор.

На звонок ответа нету,
Возня и шум за дверью,
Закурил неспешно сигарету,
Глазам своим не верю.

Братва знакомая, с Одессы, –
Объяснил момент бродягам,
Совпали наши интересы,
Предлагают стать варягом.

Погреть на солнце пузо,
Не пристало розыска бояться,
На осколках бывшего Союза
Просветлеет лагерное братство.

Стучат на юг колеса,
До Одессы – меньше перегона,
К операм теперь вопросы,
Теперь я точно вне закона.

Солнца раннего лучи
Сквозь пелену тумана,
Прислал подельник кирзачи
Для выполнения лагерного плана.

Сапоги, конечно, не из хрома,
Но послужат долгий срок,
Сам я родом из детдома,
От статьи отмазаться не смог.

Адвоката приставило начальство,
Не смог судью он озадачить,
Мне предлагает государство
За детдомовскую пайку отбатрачить.

Обменял на сахар сапоги
И на кучку разных сладостей,
Не ел в детстве пироги,
Видел много гадостей.

Тащу арбу, как бык,
Вожу горячие детали,
Я с детства к карцеру привык,
Часто в темную сажали.

Бригада будет рада,
Новичок уперся рогом,
Я – как гильза от снаряда,
Качусь по лагерной дороге.

Сучий не писать диктант,
Влиться в лагерное братство,
Я на зоне вечный арестант,
Больше некуда податься.

Я от кузницы оглох,
Как в самолете суперскором,
Лучше б я в пакете сдох,
Что нашли когда-то под забором.

Белеет ниточка вольфрама,
Свет не гасят никогда,
К концу подходит драма,
В пойке булькает вода.

Воровская выбрана дорога,
Святое дело – чифирнуть,
Соблазнов в жизни много,
Тернист, неровен путь.

Завтра примет осужденка,
Приговор готов в суде.
Прощай, подруга шконка,
Прошлась ты тихо по судьбе.

Прощай, стреноженный кичман!
Отпустят шлюзы за порог,
Жизнь – отложенный обман,
Все больше рельсы поперек.

Свет не гасят никогда,
Чифир поставили на кон,
Везут этапы поезда,
Не спит столыпинский вагон.