Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Разве способны они дошагать до отца?»

«Я донесу!» – молвил Феб. «А вот это прекрасно!» —

Слышался хитрый ответ от ребёнка-лжеца.

42

Вмиг подхватил Аполлон прямо с ложа мальчишку:

«Скоро не жди, титанида, обратно лгуна! —

Сунул небрежно и быстро он брата подмышку. —

Будет доказана мною воришки вина!»

Вышел поспешно Певец из уютного грота,

Слушая молча грудного ребёнка нытьё:

«Вижу теперь я, какая о брате забота,

В Тартар готов ты отправить за стадо своё…»

43

Быстро доставил Феб к Зевсу-отцу сына Майи:

«Царь, посмотри на двухдневного вора быков!

Он по повадкам своим – не божественной стаи! —

С первого дня твой потомок достоин оков!»

«Трудно поверить мне, Феб, чтобы сын титаниды

Смог обокрасть волопаса такого, как ты!

Разве не славятся зреньем и слухом Зевсиды?

Или ты спать завалился на склоне в кусты?»

44

Сразу замялся Сияющий сын от Латоны:

«Я охранял тех животных от стаи волков,

Кражу свершил незаконный наследник короны —

Спрятал он больше десятка коров и быков!»

Бороду Зевс пощипал, предвкушая усладу —

Очень любил наблюдать за развитьем интриг:

«Как ты сумел подойти незамеченным к стаду?»

«Это не я был!» – воскликнул малыш в тот же миг.

45

«Только умелец бы смог обмануть Аполлона,

Мудрые волки обходят его стороной…

Кто ж обхитрил так умело полей гегемона,

Кажется, кражу заметил там кто-то иной?»

«Часто на пастбище этом бывают пейзане!

Есть очевидец пропажи скотины, отец!» —

Выкрикнул Феб, уличая ребёнка в обмане.

«Он не расскажет!» – откликнулся маленький лжец.

46

Зевс засмеялся, услышав сиё замечанье:

«Значит, ты знаешь о краже быков и коров?»

«Знаю, надёжнее панциря будет молчанье,

Не покидал ради всяких рогатых я кров!»

Мальчик с улыбкой забрался к отцу на колени

И обозрил Аполлона растерянный лик:

«Может, из стада сбежали они, как олени,

И потому у тебя нет надёжных улик?»

47

Не пожелал царь терпеть во дворце перепалку

И объявил: «Отказался малыш наотрез,

Твёрдо стоял, как скала, проявляя смекалку,

И потому получает он имя – Гермес!

Ты, Аполлон, не добился от брата признанья…»

«Но, Повелитель, я вижу Гермеса насквозь…»

«А посему, не последует, Феб, наказанья,

Не упирайся в желанье, как в дерево лось!»

48

Зевс опустил на гранит осторожно Гермеса:

«Мальчик, верни Лучезарному брату весь скот.

Знаю, что нет в краже той у тебя интереса,

Ты воровством лишь добавил Зевсиду хлопот!»

Молча покинули братья дворец Олимпийский,

И за вратами спросил малыша Аполлон:

«Снова желаешь на мне ехать в край Аркадийский?

Рад, что пелёнки сухие, как перья ворон!»

49

«Я предпочёл бы сидеть на плечах у Зевсида,

Так и быстрей, и надёжней, не правда ли, брат?

В этом пути растворится на вора обида,

Да и учитывать надо грядущий закат!»

Возликовал, восседая на Фебе, воришка,

Словно уже одержал он немало побед!

Но не закончилась этим ребёнка интрижка —

Он показал Аполлону оставленный след.

50

«Видел я эти следы, что ведут из пещеры,

Шёл я по ним, но коров не нашёл, интриган!»

«Ох, до чего ж небожители разумом серы!

В сторону сдвинь ты от входа валун-великан!»

Спрыгнул на землю малыш и умчался стрелою,

Вскоре послышалась музыка трепетных струн —

С лирой поющей уселся Гермес под скалою

И наблюдал он, как брат отодвинул валун…

51

Фебу казалось, что слышит он музыку неба:

«Это божественно! Это не песни ветров!»

Жажда узреть музыканта заставила Феба

Выбежать к свету, оставив в пещере коров.

С завистью он посмотрел на весёлого брата,

Тот улыбался, играя на лире своей.

«Мальчик не надо мне больше скотины возврата,

Только отдай мне игрушку твою, чародей!»

52

Руки у Феба дрожали, покрытые потом,

Голос Певца зазвучал, как у лиры струна:

«Я оставляю животных твоим, брат, заботам,

Мне черепаха поющая очень нужна!»

«Вспыльчивый ты, и не сдержишь мне данное слово.

Слушать тебя, как отдаться на волю ветрам!

Маленький брат стоит меньше, чем бык иль корова?

Я был причислен тобой перед Зевсом к ворам!»

53

«Слышишь, Гермес, я тебе отдаю это стадо,

И никогда не поставлю проделку в вину!

Майя быкам и коровам твоим будет рада,

Только позволь нежно тронуть игрушки струну!»