Елена Федорова - Вверх по Меконгу (сборник)

Два черных лебедя захлопали по воде крыльями и, подняв фонтан брызг, взлетели в небо.

– Откуда здесь черные лебеди? – удивился Джованни.

– Если включить воображение, то можно предположить, что это вернулась душа Вероники Скортезе и…

– Лучано Бернини, – сказал Джованни, встав рядом с Луизой. Его рука легла на ее плечо. Луиза почувствовала странное волнение. Ей показалось, что ее обнимает не человек, а призрак, что все происходит не с ней, не с ними. А с кем?

– Лучано Бернини выбрал славу, – повернув голову, сказала Луиза.

– Вначале да, – продолжая следить за полетом лебедей, проговорил Джованни, – но потом, когда слава посмеялась над ним, он вернулся в Сьюдад Энкантада, чтобы… – Джованни посмотрел на Луизу. – По-моему, нам пора выпить по чашечке кофе. Я просто умираю от голода.

Луиза ничего не успела ответить, он увлек ее за собой к дому…

Они сидели на веранде за круглым столиком, накрытым кружевной скатертью, и вели неспешную беседу обо всем и ни о чем. Луиза не смела нарушить привычное пустословие, а Джованни не желал говорить о другом. Боялся. Знал, что изменения в их отношениях неизбежны, но все оттягивал эту неизбежность. Медлил. Не решался сказать то, ради чего примчался сюда к озеру Комо, бросив неотложные дела. Они вдруг стали такими неважными, едва он подумал, что может потерять Луизу. В их отношениях дружбы и доверия вдруг выросла скала недоверия. Огонь ревности вспыхнул в его сердце, заставив понять, что дружба давно превратилась в любовь. Но, что делать с этой любовью Джованни пока не решил.

– Ты знаешь, зачем вернулся Лучано? – спросила Луиза.

– Какой Лучано? – удивился Джованни, озираясь по сторонам.

– Маленький Лучано Бернини, о котором ты говорил, когда мы смотрели на лебедей.

– Он понял, что… – Джованни поднялся, подумав о том, что сейчас самый подходящий момент, сказать Луизе, ради чего он здесь.

Малыш Лучано тоже понял это несколько столетий назад. Все повторяется…

Джованни прижал руку Луизы к губам и проговорил:

– Я понял, что люблю вас. Позвольте остаться. Не прогоняйте меня. Я не знаю, как дальше сложится наша жизнь, как мы будем строить свои взаимоотношения, но мне бы хотелось, чтобы притяжение, возникшее между нами, не исчезло. Иначе мы оба попадем в безвоздушное пространство, потеряемся в вечности.

– Растворимся в вечности, – прошептала Луиза.

– Лучше давайте станем черными лебедями, – предложил Джованни.

Луиза повернула голову к озеру, посмотрела на грациозных лебедей, потом провела рукой по волнистым волосам Джованни и проговорила:

– Знаете, мне вспомнилась одна притча. Слушайте. Однажды деревья решили выбрать себе царя, и сказали «маслине: царствуй над нами. Маслина сказала: оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей, и пойду ли я скитаться по деревам? И сказали деревья смоковнице: иди ты царствуй над нами. Смоковница сказала им: оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой, и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева виноградной лозе: иди ты, царствуй над нами. Виноградная лоза сказала им: Оставлю ли я сок мой, который веселит богов и человеков, и пойду ли скитаться по деревам? Наконец сказали все дерева терновнику: иди ты, царствуй над нами. Терновник сказал деревам: если вы по истине поставляете меня царем над собой, то идите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские». [24]

– Огонь, – повторил Джованни и поднялся. – Вы хотите знать, смогу ли я выдержать испытание огнем?

– Я думаю об этом с нашей первой встречи, – ответила Луиза.

– Почему же вы ни разу не спросили меня об этом? – удивился он.

– Не смела. Боялась, что вы окажетесь таким, как все, – сказала она, подумав, что боялась его сходства с Джованни Арагоном. Не желала этого сходства, прекрасно понимая, что оно есть. Она уловила это невидимое сходство даже в мальчике Джованни, назвавшемся Осенним эльфом. Уловила и подумала с грустью, что пуповина греха, связывающая людей с землей, делает их такими приземленными. В то время как она, Луиза, расставшаяся с земной оболочкой, парит в небесах, живет в другом измерении, хотя и находится рядом с ними. Стремление к возвышенному, заставляет людей сближаться с нею.

Но она должна помнить, что интерес этих людей к ней пропадет, едва она позволит пуповине греха опутать себя. Поэтому Луизе не стоит быть такой, как все. Ей следует оставаться собой. Но, что делать со штормами, с бушующими ураганами чувств, со всем, что называют человеческой жизнью?