Елена Федорова - Вверх по Меконгу (сборник)

– Почему осенний? – удивился он.

– Потому, что нынче осень.

– Осень. Листья похожи на медные монеты, выпавшие из рваного кошелька торговца смертью, – глядя мимо нее, проговорил он.

– О смерти мы поговорим зимой, – погладила его по пшеничным волосам Вероника. – Осень – пора урожая, пора сбора плодов. Вы – плод моей фантазии, а значит… – он с любопытством посмотрел ей в глаза. – Значит, вы должны быть послушным мальчиком, Лучано.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Однако, входя в дверь вашего дома, я должен подумать о том, как буду выходить из него.

– Какие странные мысли возникают в вашей голове, – нахмурилась Вероника. – Эта дверь всегда открыта, мой мальчик. Тот, кто помышляет о добром, найдет в моем доме мир и радость. Тот же, в чьем сердце таится зло, попадет в собственный капкан, запутается в паутину собственной лжи. Если вы не тот, за кого выдаете себя, то…

– Нет, нет, я – эльф. Я – мальчик, сбившийся с пути, – скороговоркой выпалил он, шагнув в свет…

– Как жаль, что мальчик не просто сбился с пути, а оставил путь истины, возжелал славы и богатства, забыв о своей бессмертной душе. Он продал ее, обменял на горсть медяков, – прислонившись к притолоке, сказала Вероника. – Знаете, Луиза, осенний эльф приходил, чтобы убить меня.

Луиза замотала головой, не желая верить ее словам. Так не похож был юный белоголовый красавец с голубыми глазами и ангельским взглядом на убийцу.

– Я говорю вам правду, – скрестив на груди руки, сказала Вероника. – Лучано был внебрачным сыном Бернини. Тщеславие, притворство, жажда денег – вот немногие его недостатки. Правда, среди них пробивались ростки добродетели, унаследованные им от матери Марии. Борьба добра и зла в душе Лучано длилась до весны. Он долго не верил, что я не убивала Бернини, а когда поверил, исчез… Исчез так же внезапно, как и появился. А я долго не могла придти в себя, собирая осколки собственного сердца…

Вам, Луиза, все это знакомо. Притворство мастерски изображает восхищенье, придумает слова, ласкающие слух, заставит в искренность свою поверить и в спину нанесет удар, чтоб не сумели разглядеть вы, какое же оно на самом деле лицо, принадлежащее лжецу. Подумайте об этом, дорогая, когда проснетесь…

Луиза почувствовала, как кто-то аккуратно снял с ее мизинца колечко, и открыла глаза. Солнышко уже вовсю сияло на небосклоне. Птички весело щебетали, а по зеркальной глади озера скользили два черных лебедя. Луиза поднялась и побежала к берегу, полюбоваться на это чудо.

Лишь остановившись у кованой ограды, она посмотрела на свою левую руку. Колечко с мизинца исчезло. Тонкая белая полоска напоминала о том, что оно было.

– Если все в этом мире повторяется, то Паоло Умберто может приказать мне воспевать человеческие пороки, писать о культе Венеры или Диониса, – сказала Луиза и нахмурилась. – Значит, Ла Фениче обречен… Получается, что мы сами сжигаем себя в огне страсти, а потом возрождаемся из пепла. Возрождаемся все с теми же недостатками и пороками. Но почему?

– Потому что не хотим избавиться от них, – послышалось в ответ. – Нечестивый «льстит себе в глазах своих, будто отыскивает беззаконие свое, чтобы возненавидеть его; слова уст его – неправда и лукавство; не хочет он вразумиться, чтобы делать добро». [23]

Луиза обернулась и увидела Джованни Виченцо. Он стоял в нескольких шагах от нее. Красная рубаха, белые брюки, закатанные по колено, парусиновые туфли в руках – все, как в их первую встречу.

– Доброе утро, беглянка, – улыбнулся он. – Рад видеть тебя в добром здравии.

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала она, не решаясь двинуться с места.

– Почему ты ничего не сказал о своем отъезде? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.

– Хотелось побыть одной.

– А я решил, что ты завела молодого любовника и сбежала с ним, – сказал он, бросив туфли на землю.

– Пойди проверь, не осталось ли каких-нибудь улик в доме, – предложила она, скрестив на груди руки.

– Не пойду, я там уже был, – ответил он и рассмеялся. – Ты была так увлечена своими фантазиями, что даже не обратила внимания на великого Джованни Виченцо, которого…

– Зато я видела твою возлюбленную, – перебила его Луиза. Брови Джованни взлетели вверх, а уголки губ дрогнули.

– Да-да, милый Джованни Виченцо, сегодня ночью я беседовала с Вероникой Скортезе, – победоносно заявила Луиза. – Я узнала много интересного. Правда, кое-что осталось тайной за семью печатями. Надеюсь, Вероника поможет мне снять эти печати и тогда…