Елена Федорова - Замок Нейшванштейн (сборник)

В оформлении книги использован рисунок члена Союза художников России Ольги Контаревой

© Елена Фёдорова, 2007

© Оформление «Янус-К», 2007

Николь долго и внимательно разглядывала конверт, который вручил ей посыльный, раздумывая, стоит ли вскрыть письмо сразу или подождать несколько дней, чтобы потом неожиданно наткнуться на него, и тогда уж, не раздумывая, прочесть.

– Как глупо я себя веду в последнее время, – сказала Николь своему отражению в зеркале. – Посыльные приносят только важные письма, которые надо читать немедленно, незамедлительно. Не-за-мед-ли-тель-но, – повторила она по слогам и рассмеялась. – Но, но, но… Как здорово, что есть это милое «но», которое придает нашей жизни некий шарм, некую таинственность. Я должна прочесть письмо незамедлительно, но…

Николь гордо вскинула голову и ледяным голосом проговорила:

– Мне лестно ваше предложение, но… Многоточие может означать все, что угодно. И вам, мой невидимый собеседник, ни за что не придет в голову, что я попросту вас дурачу.

Николь весело рассмеялась и начала приплясывать у зеркала, то поднимая конверт над головой, то опуская его вниз, то обмахиваясь им, как веером.

Резкий телефонный звонок заставил её замереть. Николь покраснела, словно застигнутая врасплох школьница, и, сняв трубку, сконфуженно произнесла:

– Простите меня я… Что? А, да я – Николь Эрхарт, вы совершенно правы. Что? Письмо? Нет… еще нет, то есть да… я его получила, но… Хорошо.

В трубке раздались протяжные гудки, похожие на стоны. Николь бросила ее на рычаг и, вскинув брови, проговорила, обращаясь к своему отражению в зеркале:

– Тот, кто звонил, интересовался, прочла ли я письмо, которое принес посыльный. Знаешь ли, он был несказанно удивлен, что я письмо получила, но еще не соизволила прочесть. Он сказал, что перезвонит чуть позже, и повесил трубку. Значит, нам ничего не остается, как прочесть это послание прямо сейчас.

Николь повернулась к зеркалу спиной, решительно надорвала конверт, и извлекла бледно-фиолетовую открытку, на которой золотыми буквами было написано: «Приглашение».

– Вот оно что! – воскликнула Николь и, быстро раскрыв открытку, прочла: – Госпожа Николь Эрхарт, приглашаем вас провести Рождественские каникулы в замке Нейшванштейн.

Николь нахмурилась. Перечитала приглашение еще раз. Оглядела свою скромную комнату, заваленную книгами, тетрадями, рукописями и маленькими безделушками, от которых все не хватало сил избавиться, и, вздохнув, проговорила:

– Госпожа Николь, смешно. У этой госпожи кроме джинсов и нескольких свитеров найдется еще, пожалуй, парочка летних нарядов, но… – Николь опустилась на старенький скрипучий диванчик. – Но, кто зимой надевает шифоновые платья? Кто отправляется на Рождественские каникулы в замок, не имея ни-че-го? Как я предстану перед хозяевами? Стоп…

Николь вскочила и еще раз перечитала приглашение, надеясь отыскать имя того, кто его прислал, но тщетно.

– Вот оно что, – нахмурилась Николь. – Меня просто-напросто разыграли. Очень весело, друзья мои. Как же я сразу не поняла, что это письмо – шутка. Как я могла поверить, что кто-то станет называть госпожой простую студентку, живущую в дешевенькой квартирке?

Николь несколько раз прошлась по комнате и, остановившись у зеркала, сказала:

– Кажется, я знаю, кто прислал мне это приглашение. Это –

Людвиг Штарнберг, с которым я не захотела идти на вечеринку.

Николь швырнула на пол приглашение, уселась на диван, подперла щеки кулачками и, уставившись в одну точку, задумалась. Маленькие слезинки покатились по ее щекам, обретя пристанище в теплых ладошках, но Николь не замечала их, память заставила ее вернуться в далекое детство, когда жизнь казалась безоблачной и счастливой…

Когда Николь была маленькой, она любила бегать босиком по луговой траве, плести венки из колокольчиков, ромашек и васильков и часами просиживать на берегу реки, наблюдая, как купаются в ней белоснежные облака. Но больше всего на свете ей хотелось отправиться в настоящее путешествие куда-нибудь далеко-далеко от дома. И однажды ее мечта сбылась.