Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Там опять я не отвечу,
Снова промолчу я,
Там о месте новой встречи
Думать не хочу я,

В золотом луче горящем,
В этой райской куще,
Жив я только настоящим –
Против тьмы грядущей.

Там ни шелеста, ни хруста,
Травы не пригнуты,
Так не обвиняй же чувство,
Что живёт минутой,

И душа не виновата,
Что молчанья хочет:
Там для света нет заката,
Нет грядущей ночи…

Пусть же нам из ночи тёмной,
С безрассветной тризны,
Будет виден день огромный
Световой отчизны,

То безмолвие живое,
Всех мелодий краше,
То молчанье роковое
Пред разлукой нашей!..

Трепетанье души
При виде взлетающей птицы…
Ах, душа, не спеши, –
Зачем в облака торопиться?

Ты побудь, поживи
Средь листвы, ароматной и прелой:
Здесь ведь больше любви,
Чем там, в беспредельности белой…

Да нужно ли, нужно ли
Что-то извне
Осеннему саду
В его желтизне?

Он полон собою
От пят до макушки,
Как берег прибоя
Цветною ракушкой:

Он тонет в себе.
Сохранил он за лето,
Что было в листве
Прочирикано, спето,

Что было потеряно,
Обретено, –
Так музыкой смолкшей
Сознанье полно…

Да нужно ли, нужно ли
Что-то извне
Познавшему сердцу
В его белизне?

Все краски-цвета
В нём смешались и слились,
За целую жизнь
Они в нём убелились,

Меж садом и сердцем
Различье одно:
Оно не собою,
А Богом полно…

Закосневший в своём, низколобом и давнем,
Как тебя от людей в мир волков увело?
И не понял – навек – замахнувшийся камнем,
Что в своё же он метил глухое чело.

А коль так, перестанем учить и учиться,
Ведь иное обличье грозит нам с утра.
Да и под вечер голодом глянет волчица –
Чья-то матерь беспутная, злая сестра.

Как липы возносят иссохшие ветви,
Сегодня мы руки возденем:
Ответьте, о выси, о тучи, ответьте,
Что делать, что делать с виденьем?

Понять, что пророчество неотменимо,
И воле Небес покориться?
Но Милость, но Милость прошествует мимо,
Закатного света царица.

Иль сердцу как прежде лелеять тревоги,
Лелеять надежды и страхи,
И, встретив царицу, ей броситься в ноги
На тёмной дороге к плахе?..

Между колонн Боаз и Яхин
Вышним дыханьем нисходят стихи.

Между колонн Яхин и Боаз
Тысячелетия длится час.

Скрылось от взора, за наши грехи,
Ложе любви меж Боаз и Яхин.

Шёпот высот меж Яхин и Боаз
Не представим и не слышим для нас…

Начинается с малого,
Со случайной и робкой заявки:
То с пригорка апрельского талого,
То с ноябрьской не сдавшейся травки.

Но живёт местный дух на пригорке,
Есть свой ангел у каждой травы,
И проглянет, как хлеб из-под корки,
Безграничность всемирной молвы.

Это сонмы и воинства духа,
Близость всех, кто живёт вдалеке,
И от них – отворение слуха,
Мёд стихов на твоём языке.

Травка слово небесное скажет,
Холмик – пристань невидимых встреч,
И не рифма, не рифма их свяжет,
Но Творенья всемирная речь.

…Но всё, что я понял и знаю,
И всё, что гласит аксиома,
Мало пред призывом Синая,
Пред Словом, сходящим с Сиона, –

Не малостью капли пред ливнем,
Песчинки – пред вечной горою,
Но тем умалением дивным,
Которым я душу сокрою

В безмерном, предвечном Сиянье, –
Сожму её в точку живую
На линиях Божией длани,
Хранящих судьбу мировую!

Всё, что ты видишь, живёт только в зренье твоём,
Всё, что ты мыслишь, живёт только в мысли твоей.
Лишь для испившего – сладок и свеж водоём,
Лишь опалённому – сладостна тень от ветвей.

Сладость и свежесть во власти любви – не воды,
Тень и прохлада во власти души – не листвы.
Вот отчего твой источник превыше беды,
Вот почему твоя крона превыше молвы.