Керим Волковыский - Лиственница

Это – Сьерра Невада моего тела!
Голосящий жаворонок в высоком небе.
Горячее пекло июльского полдня.
Глубокий вздох – Suspiro del moro
Я иду вдоль улицы и смотрю под ноги,
Ну надо же – летом Semana Santa
Но что это – кровь течёт вдоль дороги,
А вокруг крики, толпа и веселье.
Или это моя кровь течёт и стекает
В реку; лишь бы до Альхамбры добраться
До садов, чья прохлада меня излечит,
Аламеда теней и аромат розы.
Как пройти незаметно, как дождаться ночи
Как тебя встретить, и как открыться
Как сказать, что тебя одного люблю я.
Снег на губах тает, о Сьерра Невада!
Не уходи, не время, ещё я не умер.
Я не умер, и тебя ещё не убили,
Смотри в Rinconsillo зажигают лампы.
И лунный свет затопил белую площадь.
Ты что-то говоришь, но я не слышу,
Прикрываю глаза, и все равно плачу.
Нет на земле места, красивей Гранады.
Смотри как «гарцуют лунные всадники страха…»
…
А у одного коня порвалась серебряная уздечка.

Я прочёл сонеты темной любви.
и ничего в них не понял.
Слова прятались как скорпионы,
и кусались мысли;
И даже моя любовь к Андалузии
меня выручить не сумела.
А потом я уехал в Кейптаун и сломал ногу.
Я уехал в Кейптаун, ты – в Нью-Йорк, и еще дальше.
Ты плыл на пароходе —
Я летел по небу, в брюхе Босховской рыбы.
Мы случайно пересеклись.
но друг другу ничего не сказали.
....
Здесь, в этой стране холодного моря и смелого детства, стране, которую ты бы так полюбил,
если б успел узнать её,
я бегаю по горам, словно тобою подстреленная серна.
Я бегаю по горам.
Что-то мешает мне идти.
Я падаю, и ломаю ногу.
Красная глина. Термиты. Зелёный ветер.
Дай мне руку, Федерико!
Помоги подняться. Дойти до дому.
Я не знаю – кто ты? кто я?
кто «эль амор дель поэта»?
Знаю только – что любовь никогда не заживает.
…
Вот я лежу на террасе и смотрю в небо:
Детское небо.
Высокий полдень.
Зелёное море.
Как могу подбираю слова и сплетаю их в строчки.
Твои слова.
Твоя боль.
Мои строчки…
И нету у нас друг от друга больше никакой тайны.
А где-то не переставая шумит море.
Море, которое ты так любил,
и которого ты так боялся.

Небо по краям приподнято
словно море небо
море Дали и Лорки
море волны и насилия
море беспокойства
где кончается небо
где начинается насилие
идёт дождь
бурый холодный дождь
тридцать лет дождя
и не видно конца
дождю
дождя
в дождь
раньше столько длилась война
пять
тридцать
сто лет от силы
войны
теперь идёт дождь
клубится море
море волны и беспокойства
море полное тоски
море в котором нет места надежде …
идёт сырой дождь
дождь смывает кровь
жидкую кровь с крыш
дождь помогает реке выйти из берегов
и затопить город
город города страны
облако и река
времени больше нет
красивая поэтесса
когда-то написала сказку дождя
ласковую сказку дождя
теперь другой дождь
дождь шестой песни ада
от воя сирен прячу лицо в воротник
где Вергилий мой
сам я себе поводырь
никчёмный старик
идёт дождь.
без конца идёт дождь.

в Гранаде дождь
июль
дождь стучит по крышам
дождь стекает по стенам домов
и тычет по плитам
лягушками прыгают капли
дождя
в плесени тёплой воды альхибе;
в Альхамбре дождь
вечер
дождь сбивает розы
вгоняет в землю укроп
и пугает туристов
в огородах Хенералифе
пугало
беспомощно хлопает по воздуху мокрыми рукавами;
над Сакремонте дождь
гроза
каблучки фламенко
стучат по деревянной сцене дешёвого притона
красная юбка
молнией метнулась по сцене фламенко
фламенко на склоне горы
где-то в кварталах фальшивого Альбансила…
в Алькасейре дождь
собор
трясётся
шумят прихожане
двери заклинило,
темень
слепота
но гляди по медине
поплыли правоверные в холщёвых гробах
бородами кверху.

Весёлый самоубийца,
мальчик с лицом как персик
и с глазами совёнка.
Не тебя ли я повстречал намедни в Гранаде?
в Гранаде – городе семи холмов и трёх речек.
Одна речка течёт вспять – от моря к небу,
другая вышла из берегов
и лижет подошву церкви святого Петра и святого Павла,
третья,
третья речка, та просто в пыли потерялась;
потерялась по дороге в город,
из Фуенте Вакейрос.
Гранада – город на холмах!
Как пьяного заику,
ты таскаешь меня по своим улицам
каейхонам, площадям и фонтанам;
заставляешь карабкаться вверх,
к мирадору,
с которого якобы открывается тот еще вид на Альхамбру.
Маленькая пласа. Булыжник. Солнце без тени.
Панки тянут пиво из банок,
мочатся у стенки, спят под платаном,
жара уползает в подворотню,
и над соседней горой тучи
начинают мучить и кусать синее небо.
Первые капли дождя падают на крышу,
первые капли дождя стучат по моей черепушке,
первые капли дождя танцуют по уличным плитам,
капля дождя повисает на носу у архангела Михаила.
Поводырь слепых!
Предвестник дождя!
Предтеча надежды!
Не оставляй меня,
забери с собою (на небо)!
…
Нет у собора крыши!
И опять предо мною маячит этот мальчик.
смуглый мальчик, с лицом как персик
и с походкой цыгана.
Он идёт по Гран виа,
по направлению к хардин дель трионфо,
на нем белая майка и холщёвые шаровары,
и на его лодыжке
болтается тоненькая серебряная цепочка…
Неразделённая любовь.
Кровь на запястье (руки).
Дождь в Гранаде.